Конец фильма

Лицо шитанн исказила невольная гримаса, глаза заволокла кровавая пелена. Пальцы Клары, впившиеся в щеку, чуть не обожгла волна жара. Ее глаза округлились, из горла вырвался писк, когда до нее дошло, что она разбудила дракона. Она почти успела отскочить, почти – Аддарекх выхватил свой хвост из ее пальцев, оттолкнув ее руку; женщину едва не впечатало в стену, рука чудом не оторвалась. Ярость шитанн, впавшего в священное безумие, пришлась по тому, что оказалось рядом. В ужасе прикрыв рот ладошкой и не в силах издать звук, Клара смотрела, как он голыми руками разламывает металлический стул на мелкие кусочки. Стул кончился слишком быстро. Встретив бешеный взгляд окровавленных глаз, Клара сжалась: сейчас убьет. Вся жизнь пронеслась перед внутренним взором, и детство, и институт, и бестолковая семейная жизнь с пустыми скандалами – ну почему нельзя любить друг друга, не ругаясь? – и моменты негаданной страсти, вампир этот непутевый, снисходительно сносящий все обиды, а последняя капля доконала-таки…

Нечеловеческим усилием воли Аддарекх заставил себя перевести взгляд. Куда угодно, только не на женщину. Если он сейчас скрутит ей голову, не простит себе до конца жизни, которой быть в этом случае недолгой. Резким движением он сплющил ведро для мусора и стал сминать гантели из уголка лечебной физкультуры, выдавливая из себя остатки ярости.

– Аддарекх…

Рано она приблизилась.

– Отойди, покалечу, – прохрипел он.

Жар покидал его, безумие уходило, но медленно.

– Аддарекх, ну чего ты? – в распахнутых зеленых глазах испуг с жалостью напополам. – Я же любя.

– Сохрани судьба от такой любви, – вымолвил он посиневшими губами и содрогнулся. Подкрадывался холод.

Клара подхватилась, притащила одеяла, укутала шитанн, вынув из слабеющих рук бывшую гантель, превратившуюся в неровный чугунный шарик с отпечатками пальцев.

– Сейчас капельницу поставлю, – прошептала ободряюще.

Сердечко еще колотилось, но гроза, по всему видно, прошла стороной. Никогда больше не буду на него орать, пообещала Клара самой себе, в глубине души понимая: будет, – но благие намерения тоже считаются. Она аккуратно стерла темную кровь с бледной щеки ватным тампоном. Виновато чмокнула в здоровую щеку.

– Аддарекх, ну прости. Хочешь крови, много?

– Да в тебе много нет, – пробормотал он, а она влажной марлей промокала ему глаза. – Может, Райт… Сто червей могильных, он со мной поругался.

– Лежи и не волнуйся, я найду.

Она торопливо шагала по коридорам. Только бы бот с «Молнии» не успел уйти!

Бот был на месте. Адмирал Мрланк пьянствовал с адмиралом Шварцем – нашли друг друга, неодобрительно подумала Клара. В кают-компании десанта происходило примерно то же самое. Сопровождающие Мрланка Кранц и Асст Селдхреди нашли на «Ийоне» знакомых и вдумчиво распивали красное вино, в меру сил пытаясь рассказать въедливому Вилису, куда подевался их товарищ Анцелл. Увы, ограниченный словарный запас и слабое понимание происшедшего с Анцеллом, ныне носящим Золотое Солнце, как самый крутой герой, делали повествование несколько невнятным. Свою лепту вносило и количество потребленного вина.

– Черт! – рассердилась Клара. – Вы же пьяные!

– Нам хорошо, – довольно пробасил Кранц.

– Идиоты!

– Ну и что? – безмятежно улыбнулся здоровяк.

Клара взяла себя в руки. Действительно, глупо упрекать кетреййи в идиотизме.

– Ничего. Что есть, то есть. Ребята, быстро собрались и пошли со мной.

Что ее радовало в этих простодушных молодцах – никаких вопросов. Сказано: пошли, – значит, пошли. Мужики тут же свернули пьянку и поднялись, всем видом выражая готовность следовать, куда прикажет строгая докторша.

Вилис вдруг решил, что парней ждет нечто интересное, а его обделили.

– А я?

– И ты! – Клара недолго думала. Сам просится, вот и прекрасно.

Сны адмирала т’Лехина были неспокойны. Иногда в них появлялась Салима. Встреча с Салимой что-то сдвинула в нем. Она отнеслась к нему так внимательно и благожелательно, в контраст этим кошмарным телохранителям. Зажгла для него свечу, и смотрела с улыбкой, и голос ее был мелодичен и обволакивающ. А в конце она до него дотронулась. И так повела своими бездонными глазами, что его в жар бросило. Это ощущение до сих пор не шло у него из головы, он вновь и вновь возвращался к нему наяву и во снах, а сны были такие, каких он и в юности не видывал. Он же ни о чем таком не думал. Хотел соблазнить ее, чтобы получить дополнительный козырь в споре за свою жизнь и свободу, вот и все. Совместить приятное с полезным, чистый расчет, ну, может, с толикой самодовольства: будет, о чем хвастать потом в кругу друзей. Разве он мог предположить, что она зацепит его сердце стальным крюком?