Конец

Она работала сдельно в магазине готового пальто, расположенном рядом с театром на Двадцать четвертой улице. Как все сицилийцы, она регулярно посещала мессы. Школу она окончила, но книг не читала. Хорошо владела английским, характерным для Огайо, и разговорным итальянским, которому миссис Марини регулярно учила ее за ужинами в будни (родители были на своей нудной работе, а муж миссис Марини недавно отошел в мир иной). Единственное, чего миссис Марини удалось добиться за те годы, что она воспитывала Лину, – она научила ее разговаривать правильно. Лина была дочерью эмигрантов с отсталого Юга, простой швеей, получившей образование в этой стране, но если бы вы услышали ее по радио, то вы бы подумали, что она уроженка Савойи. Слышите, какая четкая и ясная речь? Мы произносим все буквы в слове, потому что знаем, зачем они нужны. Джефферсон с целью доказать, что негры могут рационально мыслить, научил своего раба выполнять простейшие математические операции. По крайней мере, миссис Марини слышала, что было именно так. Хотя и не поверила. Это уж слишком.

Подводя итог, можно сказать, что Кармелина Монтанеро была шедевром, созданным ею самой. Правда, миссис Марини не удалось реализовать все, что она планировала изначально (император не польстился бы на Лину), однако вполне можно ожидать, что это будет торговец или человек с хорошей профессией. Впрочем, художнику свойственно считать завершенную работу неудачной, смотреть на нее с любовью с высоты мыслей об изначальном замысле, не признавая, что он был совсем иным, но готовое творение, ставшее вместилищем множества идей, не могло не появиться. Разочарование было результатом попытки скрещивания мечты с реальностью. Случалось подобное и с Богом, о чем свидетельствуют первые страницы Ветхого Завета. Она полагала, что наивысшая радость художника в том, чтобы увидеть, как благодаря его усилиям создается нечто новое; именно лицезрея самые неудачные работы, он ощущал сопротивление мира и осознавал, что задуманный образ вырвался из клетки ума и воплотился в жизнь. В том же духе она злорадно отзывалась по поводу прекрасного итальянского Лины; однако испытывала к девочке особенную нежность в дни, когда та была взъерошенной, неаккуратно накрашенной, отстраненной и совершенно несчастной, давая каждому возможность увидеть, что миссис Марини потерпела неудачу в ее воспитании, – нельзя представить, что у мужчины появится желание взять такую в жены.

Недолгая пауза, чтобы понаблюдать за сладостной меланхолией уныния. И возможно, поразмышлять о неудаче.

Ладно, неважно. Халтура это или нет, надо оставаться бдительной. Предоставленная самой себе, Лина, скорее всего, заиграет на тех струнах, которых не касалась миссис Марини, и забудет о тех, которые та настраивала.

Некоторые женщины просто не смогут не выйти замуж. Такие, как та, что стояла слишком близко за спиной в очереди в пекарне, что-то бормоча и громко причмокивая леденцом от кашля; незнакомка, попросившая помочь с тяжелой сумкой, когда садилась в трамвай, а когда принимала ее обратно из ваших рук, начала перечислять родственников, которым верила и одалживала деньги, а они травили ее, придирались и высмеивали. Иными словами, это те женщины (случается, и мужчины, но они неизлечимы), которые будто не осознают, что вы, другой человек, отличный от них, можете быть рядом. Встретив их, сразу понимаешь, возвысившись с помощью внутреннего чутья над всей наукой, что они всегда были старыми девами, которых можно было бы спасти в юности, если бы кто-то заставил их навязать мужчине то, что тогда еще было устраивающей всех окружающих самодостаточностью и не переросло в помешательство. Она это знала. Она могла быть одной из них, но замужество обтесало ее.

6

Она строила предположения, шпионила, плела интриги. Пыталась найти способ реализовать новые амбициозные планы, чтобы Лина стала настоящей ее наследницей, не осуждая открыто предпринятого самой собой ранее, чтобы та вышла наконец замуж, но в каждом новом плане видела прежнюю ошибку и гневно выбрасывала их один за другим в мусорное ведро. Ошибка заключалась в том, что, если Лина унаследует дело, она станет независимой, таким образом исчезнет последний надежный рычаг, на который можно надавить и навязать ей замужество; напугать ее, что она останется без гроша в кармане, будет уже невозможно. Именно по этой причине Лине еще не было известно, что она унаследует дом и деньги миссис Марини.

Было и еще одно опасение, останавливающее от того, чтобы сделать девушку своей ученицей. Дело в том, что Лина была сущим ребенком. Не было в ней природной жесткости, которую в браке человек лишь совершенствует.