Кондратенко

Говорили о структуре Уральского казачьего войска, о должности начальника штаба Уральской области, которую предложили занять Роману Исидоровичу. Кондратенко согласился, хотя и жалел, что придется расставаться со старой службой. Бунаков поддержал его. Кондратенко поехал в Петербург с желанием дать согласие на новое назначение. Каково же было удивление Надежды Дмитриевны, когда через неделю она получила неожиданное письмо:

«Зашел в Главный штаб, где узнал, что оттуда послана телеграмма: согласен ли я принять 20-й стрелковый полк. Поэтому я поспешил телеграфировать в Вильну', чтобы из окружного штаба телеграфировали о моем назначении, согласии на эту должность. В среду состоится доклад военному министру, и если он согласится, несмотря на мое недавнее назначение, то, следовательно, на будущей неделе состоится приказ обо мне. Вместо меня на всякий случай подыскивают уже нового начальника штаба Уральской области.

Шью новую форму и не знаю, какую: офицера Генерального штаба или командира стрелкового полка…»

Военный министр не возражал. Полковник Кондратенко, назначенный командиром 20-го стрелкового полка, мог смело шить армейский мундир.

Приказ Роман Исидорович получил уже в Вильно. После скромного прощального ужина с офицерами штаба он отбыл в Сувалаки, где размещался полк. Семью пришлось пока оставить на месте. Роман Исидорович предполагал, что через месяц, приняв полк и устроив все дела, он сумеет испросить отпуск, чтобы привезти семью.

Всю дорогу в поезде он думал о том, что его ждет на новом месте службы. Роман Исидорович понимал, что в его жизни, как и в жизни всякого военного, добившегося определенных успехов в службе и мечтающего о большем, наступил важный момент. Командование полком — первая ступень полководческого мастерства. Для одних она оставалась и последней, для других была лишь переходной на пути к командованию дивизией, корпусом… О будущих чинах Кондратенко не мечтал, но твердо понимал — не всякий командир полка станет корпусным командиром, но всякий командир корпуса полком командовал непременно.

Прибыв в Сувалаки, Роман Исидорович поселился в местном военном собрании — небольшом деревянном домишке, стоящем напротив полковой церкви драгунского полка. Полк этот в отличие от его, переведенного сюда два года назад, обжился в Сувалаках основательно.

На следующий день проснулся он очень рано и два часа успел поработать над планом деятельности на ближайшее время. Не упустил ни единой мелочи. Бодрый и подтянутый принимал представления офицеров, выступил перед построенным по случаю его прибытия полком. Далее пошли визиты к офицерам. Это было вовсе не обязательно, но Роман Исидорович считал своим долгом познакомиться с подчиненными поближе. Понимал, что от офицерского коллектива зависит половина всех успехов. А что они будут, он нисколько не сомневался.

Потянулась обычная служба. С двух до пяти в канцелярии, изучая полковую документацию, с пяти до отбоя находился в казармах батальонов, полковых мастерских, школе унтер-офицеров, пекарне, складах.

Скоро солдаты уже не только издали узнавали своего нового командира, а когда узнали, что он отправил на гауптвахту за рукоприкладство одного из унтеров 2-го батальона, прониклись к нему глубоким уважением. Надо было ехать за семьей, но дела совсем захлестнули нового командира, и он решил не спешить с отпуском. Ему хотелось провести пробное полковое учение, чтобы посмотреть людей, переговорить подробней с каждым офицером.

Жене он писал: «…Ты не печалься, что в силу необходимости мне приходится так запаздывать. Я иначе не могу поступить, не нарушая своих убеждений». Надежда Дмитриевна и не думала обижаться. Она успела изучить мужа и всегда оставалась ему не только верной женой, но и преданным другом. Вчитываясь в скупые строчки мужниного письма, она видела всю его жизнь, словно сама находилась рядом: «…До трех часов дня я провел в полковой канцелярии, а потом, пообедав в военном собрании, отправился вместе с подполковником Екишевым за город верхом, осматривать место нашего лагеря… Провожу время преимущественно в казармах, нигде не гуляю, ибо по вечерам тоже приходится заниматься…»

Вскоре Роман Исидорович почувствовал, что для него в полку тайн не существует, сам он стал неотъемлемой частью этого большого и сложного организма. Он успел привезти семью. Жизнь наладилась.

Большую часть свободного времени Кондратенко отдавал полку. Далеко не просто оказалось осуществить намеченное. Роман Исидорович посмеивался, вспоминая, о чем мечтал он в ротных командирах. Самостоятельных, инициативных командиров полков не любили так же, как и командиров рот. Всякое новое, разумное, что предлагал Кондратенко в обучении войск, встречалось дивизионным и корпусным начальством в штыки. На все требовался циркуляр по военному ведомству, а добиться его было во сто раз труднее, чем навести порядок в полку. Это Кондратенко знал по опыту.