Кондратенко

В Минске, в корпусном штабе, уже служили товарищи Кондратенко по выпуску академии. Они выразили неудовольствие, что Роман Исидорович должен ехать в глушь. Действуя на командира полка через начальника штаба и корпусного командира, они добились, что Кондратенко предложили роту вопреки законным правилам в Минске. Тот, узнав об этом, возмутился, едва не рассорился с приятелями и настоял, чтобы именно его послали в Заславль, в 7-ю роту 2-го батальона на место ротного командира, уехавшего в Петербург в офицерскую школу. Скоро Роман Исидорович писал брату:

«…Попав сюда, во второй батальон Коломенского полка, я понял, что поступил отлично: кружок офицеров оказался дружным и хорошим, а удаление от Минска позволяет свободно располагать своим временем. В довершение всего, жизнь здесь обходится удивительно дешево: с поездками в Минск не более 25–30 рублей в месяц. Понятно, что при таких условиях мои финансовые обстоятельства могут быстро поправиться…»

Местечко Заславль располагалось в тридцати верстах от Минска, в сторону Вильно по Либаво-Роменской железной дороге. Кондратенко еще в Минске навел о нем все справки, а здесь, на месте, находил все более интересные и замечательные памятники старины.

Заславль, представлявший из себя заштатное поселение, в древности был столицей удельного княжества и, располагаясь в ином месте, имел довольно значительные размеры. Об этом говорили оставшиеся во многих местах развалины. Судя но преданию, Владимир Святой, приняв крещение, сослал свою жену Рогнеду в Заславльский замок, от которого остались лишь камни, поросшие травой и мхом. Когда княгиня умерла, ее похоронили на самом возвышенном месте, где расположен теперешний городок. Место это, окруженное болотами и рекой и огражденное искусственными валами, играло прежде роль крепости. Как памятник кипевшей здесь жизни воспринял Кондратенко стоящую на самом высоком месте четырехугольную белую башню. Башню эту превратили в колокольню и возле построили православную церковь.

Главным удобством расположения казарм являлась близость железной дороги и платформы, до которой было не более двадцати шагов. Из окна ротной канцелярии открывался великолепный вид на поросшие лесом и кустарником холмы, железнодорожное полотно, по которому изредка, натуженно дыша, полз паровоз, тянущий длинную вереницу вагонов. Сами казармы были собственностью проживающего в десяти верстах от Заславля довольно богатого помещика, который сдавал их в аренду военному ведомству.

Сообщение с Минском прекрасное. Езды до него всего 45 минут, и дешево — 38 копеек. Пассажирский поезд ходил в Минск в 7 часов утра и в 8 вечера. Возвращался в 5 утра и половину второго ночи. Так что расписания лучше не придумаешь.

Все вместе составило у Кондратенко довольно приятное впечатление о Заславле. Роман Исидорович поселился в квартире из трех комнат вместе с пятью другими офицерами. Он среди них оказался самым старшим по возрасту. Товарищи по жилью люди молодые, веселые. Зная жизнь в отдаленных гарнизонах, Кондратенко с горечью думал, что придется видеть нескончаемую картежную игру, пьянство, скандалы. К алкоголю Кондратенко был равнодушен, водки почти не пил, предпочитая сухие грузинские вина. Но, прожив несколько дней с новыми товарищами, понял, что беспокоился зря, и уже скоро писал родным:

«Понятно, что в подобном общежитии об уединении и думать нечего: разговоры, шум и смех прекращаются только ночью и иногда по праздникам, когда офицеры разъезжаются проветриться в Минск. Это главное неудобство. Но так как все ведут себя очень сдержанно, водки нет и в помине, то неудобство это, весьма важное само по себе, не ложится очень серьезным гнетом…»

Устроив жилье, молодой командир роты окунулся в хлопотливую работу. Дело не новое, но в саперном батальоне он был в роте подчиненным, а здесь стал впервые хозяином. Прежде всего обратил внимание на офицеров и унтеров. На первый взгляд люди казались дельными. Правда, не все удовлетворяло капитана Кондратенко в их работе, но сразу заниматься нравоучениями не стал. К солдатам присматривался исподволь, сразу выделив новобранцев, работу с которыми считал важной. Внимательно знакомился с ротным хозяйством, беседовал с артельщиком и ротным писарем.

Помимо ротных занятий, Кондратенко выступал с небольшими сообщениями в кругу офицеров батальона по военной истории, тактике, инженерному делу. Пришел он к этому не сразу. Освоившись с обязанностями командира роты, он внимательно изучил программу командирской подготовки и нашел ее далеко не совершенной в вопросах военной теории. Офицеры больше занимались гимнастикой, фронтовыми учениями и стрельбой. На тактическую подготовку отводилось ничтожное количество времени. Да и темы были старые, затасканные, знакомые еще с юнкерской скамьи. Командир батальона без особого энтузиазма выслушал предложение Кондратенко заниматься с офицерами, ссылаясь на нежелание последних отрывать свободное время, но согласился.