Кондотьер Богданов

«А тебя как?» – хотела спросить девочка, но не решилась.

– Наслышан я про Богдана и птицу его, – сказал чужак. – Пришел поглядеть. Это хорошо, что богатырь вернулся.

– Он птицу просто так не показывает! – наставительно сказала Званка. – Только когда летает, глянуть можно, и то издали. Птице гнездо выкопали, плетнем закрыли, а плетень тот немцы стерегут. Строгие, всех гонят. Но мы наловчились – со стены глядим. Если кметы на стену пускают, конечно, – добавила Званка. Она росла девочкой честной.

– Не боитесь птицы?

– Чего ее боятся?

– Клекотом людей убивает!

– Она неживая! – возразила Званка. – Из дерева, железа и полотна сделанная. Отроки трогали, рассказывали. Сама птица никого не убивает, это Богдан из железной палки. Он ее, как поместит птицу в гнездо, с собой забирает.

– И сегодня забрал?

– Наверное, всегда с собой носит. Он в княжьих хоромах ночует.

– Покажешь мне гнездо? – спросил странник, неожиданно легко вставая с камня. Званка, стоявшая рядом, воспользовалась моментом и заглянула под клобук. Похолодев, застыла в страхе.

– Идем! – сказал странник, беря ее за руку.

Они выбрались на опушку, девочка указала рукой.

– Видишь, немцы стоят! – сказала строго. – Другие в доме неподалеку. Если что, мигом набегут!

– Беги и ты, девочка! – велел чужак, отпуская ее руку. – Дома заждались!

Званка не стала ждать повторного приглашения, припустила со всех ног. Куда тяжесть лукошка девалась! А чужак вернулся к лесу и зашагал по дороге. Отойдя с версту, он свернул в чащу, преодолел еще с полверсты и вышел к старой, поросшей кустарником балке. По всему было видать, что это заброшенное, редко посещаемое место. Однако сейчас в балке было многолюдно. Жевали овес привязанные к кустам кони, сидели и лежали на траве люди. Завидев человека в рясе, они не удивились. Жидята, а это был он, прошел к молодому рыцарю, сидевшему на застеленном пне.

– Ну? – спросил брат Адальберт.

– Богдан здесь, недавно прилетел. Княжна и сотник в отъезде. Богдан в город ушел со своей чародейкой, жезл смертоносный забрал. Лучшего времени не подгадать!

– Это девчонка поведала?

«Следили! – понял Жидята. – Не доверяют!»

Он кивнул.

– Почему отпустил девку?

– Дите… Какой от нее вред?

– Вдруг узнала тебя и разболтает? Придушил бы – и дело с концом!

– Дите?

– Маленькую язычницу! – холодно сказал Адальберт. – Наведет на нас кметов!

– Видела она только меня! – возразил Жидята. – Если и узнала, кто ей поверит? А вот не вернется домой – искать станут. Люди придут, много. С псами и факелами. Тут нам и конец!

«Прав был брат Готфрид! – подумал Адальберт. – Трусит сотник».

– Нападем на рассвете! – сказал рыцарь.

– Почему не ночью?

– В темноте поубиваем друг друга.

– Зажжем факелы!

– Нас увидят за милю.

– На рассвете тоже увидят.

– Двинемся, как только станет светать. В этот час спят даже сторожа.

– Неподалеку от гнезда птицы – казарма наемников. Побьют они нас!

– Опоздают!

– Воевать они умеют! Зачем вообще нападать? Девчонка сказала: птица из дерева и полотна. Подкрадемся ночью, снимем стражу и подожжем!

– Ты веришь язычнице?

– Дети не лгут.

– Христианские дети! Крещенные в истинной вере, наставляемые с младенчества добрым пастырем.

– Эта девочка христианка.

– Вот что! – сказал Адальберт, вставая. – Я вижу, ты ищешь легких путей – там, где искать их не следует. Ландмейстер повелел убить богомерзкую птицу, и я ее убью! Даже ценой своей жизни! Ты, если трусишь, можешь остаться! Укажи нам гнездо и держись позади. Если нам суждено погибнуть, поскачешь в Венден и поведаешь ландмейстеру, как дело вышло. Понятно?

Жидята молча поклонился. Рыцарь назначил стражу и велел воинам отдыхать. Те не заставили себя упрашивать. Жидята стащил с себя рясу, расстелил под кустом войлочную попону, прилег. Он не знал, что Званка, вернувшись домой, немедленно рассказала о встрече в лесу.

– Это Жидята! – сказала девочка. – Я узнала!

– Точно ведаешь? – засомневалась мать.

– Вот тебе крест! Надо кметам сказать! Пусть схватят!

– Темнеет, где его сыщешь? Утром скажем. Какой от Жидяты вред? Верно, как сбежал, так по лесам и мается! – рассудила мать. – Далеко не уйдет!

…Адальберт не спал. Дождавшись, пока глефу сморит сон, он отошел в сторонку и воткнул в землю меч. Встал на колени.

– Пресвятая Дева Мария!..