Кондотьер Богданов

– Летал в Швейцарию! Пивка попить, на ретро-романском перемолвиться! У нас это запросто!

Лисикова надулась. «А ты не суйся!» – позлорадствовал Богданов. Лезет не спросясь! Кто просил следом тащиться? А если б наемники стали стрелять? Они же профессионалы! Или метнут свою железку – «русиш капут»! Кольчуга для этого топора на оглобле что деревянные ворота для «эрэса». Убьют обоих – кто самолет поведет? Кто правду дома расскажет? Гайворонский, наверное, уже руки потирает: перелетел лейтенант к немцам! А она нотациями: «Пленных нельзя убивать!» Как будто не знаем! Иногда надо…

Конрад появился скоро.

– Два месяца! – сказал твердо. – Не больше. Потом – за плату!

– Идет! – сказал Богданов.

– Кормление само собой! – напомнил Конрад. – Оружие и коней не отбирать!

Богданов кивнул. Конрад повернулся и скомандовал. Лязгнул металл, и щиты исчезли. Вместо ежа вырос строй латников. На площадь вышел и стал лицом к наемникам странный воин в латах. Из-под них спадала до сапог коричневая ряса. Макушка на голове воина была выбрита, в руках он держал крест и книгу. «Так это монах!» – сообразил Богданов. Монах поднял крест, наемники с грохотом опустились на колени. Конрад занял место впереди.

– Присягаем на верность кондотьеру Богдану, – сказал он, подняв правую руку, – и клянемся выполнять любые его приказы.

– Клянемся! – железно сказали воины.

– Присяга наша действует два месяца и закончится к Рождеству Богородицы, если кондотьер не продлит договор на иных условиях. А до сего дня клянемся не щадить жизней своих, сражаясь за кондотьера и близких его.

– Клянемся! – грохнули воины.

Конрад встал, перекрестился и поцеловал протянутый монахом крест. Монах с крестом подошел и к Богданову. Летчик сообразил в последний момент. Неуклюже обмахнувшись правой рукой, коснулся губами темного дерева. «Видел бы меня Гайворонский!» – мелькнула мысль. Монах повернулся к строю. Наемники вскочили и гулко ударили в щиты.

– Слава кондотьеру! – рявкнула сотня глоток.

Богданов повернулся к своим.

– Швейцарский сотник Конрад с воинами перешел к нам на службу! – крикнул он как мог громче. – Они будут охранять город и сражаться с врагами. Обиды им не чинить, на чинимые ими обиды жаловаться, самим суд и расправу не творить. Ясно?

Толпа колыхнулась и вдруг взорвалась радостным воплем. Люди хлынули на площадь. Прежде чем Богданов успел что-то предпринять, его подхватили и понесли на руках. Он попытался сопротивляться – не вышло. Мелькнуло испуганное лицо Лисиковой – ее тоже несли. Возле коня Евпраксии толпа раздалась, Богданов с радостью скользнул на землю. Лисикова оказалась рядом, он сунул ей ненужный пулемет. Улыбнулся Евпраксии. Княжна соскочила с седла, подошла ближе.

– Они поклялись в верности! – сообщил лейтенант.

– Мне нечем платить! – сказала Проша.

– Для тебя, княжна, бесплатно! – подмигнул Богданов.

Она глянула влажными глазами и вдруг сделала попытку встать на колени. Богданов успел подхватить. Княжна, чтоб не упасть, обняла его шею. Они застыли в этом странном объятии, и толпа заревела от восторга. «Гайворонский пришил бы дело!» – подумал Богданов, но рук не разжал…

6

Капонир закончили к полудню. Копали у вала, в сотне шагов от городских ворот. На аэродромах капониры роют для защиты самолетов от пуль и осколков. В тринадцатом веке их опасаться глупо, но Богданов переживал: самолет, беззащитный, стоит на лугу, каждый может подойти и отвинтить что-нибудь на память. Возле «По-2» крутилась ребятня, но пока робела. Упустишь момент – освоится. Пацаны одинаковы в любом веке…

Капонир вышел на загляденье. С укрепленными плетнем внутренними стенами, утрамбованным речным песком полом. Не стоило так стараться на день-другой, но Богданов привык работать тщательно. Самолет закатили внутрь, сложили в углу бомбы, вход закрыли тоже плетнем – высоким, с торчащими вверх косо срубленными ветками. Не перелезешь. Узкий проход (одному человеку протиснуться) оставили сбоку.

– Внутрь никого не пускать! – велел Богданов Конраду. – Кроме меня и ее! – он указал на штурмана.

– И княжну? – спросил капитан.

– Ее тоже! – подтвердил лейтенант.

Губы наемника тронула улыбка, он кивнул.

Чтоб капонир вышел правильный, Богданов попотел. Дотошно объяснял присланным Данилой мужикам, где и как рыть, куда бросать землю, какой высоты должны быть стенки, как их укрепить… Хватал деревянную лопату, окованным железом штыком срезал землю – показывал… В результате перемазался с ног до головы. Лисикова достала из гаргрота брезентовое ведро, притащила воды. Богданов сначала напился, затем вымыл руки. И только сейчас заметил кучку женщин. Они стояли в отдалении и, казалось, чего-то ждали.

– Что им? – удивился Богданов.

– Просят благословить детей, – пояснил Конрад.

– Меня?

Конрад кивнул.

– Я ж не поп!

– Прогнать? – осведомился Конрад.

– Погоди!