Конан. Путь к Трону

Никогда ему еще не приходилось вести бой с таким неуловимым, почти невидимым противником. Тени то появлялись, нанося удары, то исчезали в пелене тумана. Их клинки сверкали с разных сторон, словно жала гигантских змей. Но вскоре Конан понял, что его противники — никудышные фехтовальщики. Приободрившись, он даже начал издеваться над молчаливыми тенями.

— Эй вы, шакалы из тумана! Сначала научитесь меч в руках держать, а уж потом к людям приставайте. Нет, вам крупно повезло со мной. Так и быть, научу вас, как нужно саблей орудовать. Вот смотрите! Режущий удар снизу — раз! Скользящий по руке — два! Прямой укол в голову — вот так! Боковой под ребра — смотрите!

Одна за другой стонущие тени падали на каменистую землю и вскоре затихали навсегда. Конан орудовал саблей хладнокровно и убийственно четко. Вот и еще один противник рухнул на камни с распоротым горлом. Оставшиеся в живых застыли в нерешительности, а затем обратились в бегство, растаяв в тумане.

Копан вытер рукавом пот со лба и наклонился над одним из упавших противников. В следующее мгновение киммериец издал возглас удивления: лежавшее тело принадлежало не человеку. Узкий лоб, близко посаженные глаза, плоский, с широкими ноздрями нос, выдающаяся вперед челюсть — сомнений не было, перед ним лежала огромная обезьяна. Правда, это животное не было похоже на тех, что Конан встречал в джунглях на побережье моря Вилайет. На теле этой обезьяны с головы до пят не было ни единого волоса. Толстая веревка кольцом обвивала живот зверя. Никакой одежды на его теле не было.

Конан был поражен. Обезьяны, даже специально дрессированные в цирке, не умеют пользоваться оружием и тем более изготавливать его. А меч, поднятый киммерийцем с земли, был выкован из лучшей туранской стали и заточен, как бритва.

Раздув ноздри, Конан аккуратно втянул носом воздух. От мертвой обезьяны исходил специфический мускусный запах. Принюхавшись, Конан запомнил его и теперь мог без труда преследовать в тумане скрывшихся обезьян.

— Надо спасать эту дуру, — пробурчал он себе под нос. — Она, конечно, дочь вражеского вождя, но оставлять девчонку в лапах лысых обезьян — не дело.

Словно охотящийся леопард, он двинулся по следу.

Пелена тумана стала чуть менее плотной, а запах от обезьян показывал, что они метались из стороны в сторону, в панике уходя от свирепого преследователя. Конан злорадно улыбнулся. Лучше быть охотником, чем загоняемой или выслеживаемой дичью.

Время от времени ему на глаза попадались проступающие сквозь туман невысокие пирамиды из крупных камней размером с человеческую голову. Конан знал, что это могилы вождей древних туранских племен. - Время тронуло эти каменные сооружения. Киммериец почтительно обходил пирамиды, не только опасаясь засады, но и из уважения к древним могилам.

Ближе к вершине туман почти рассеялся. Неожиданно за очередной пирамидой Конан увидел, что дальше тропа идет по узкому гребню, обрывающемуся почти отвесно в обе стороны в глубокую пропасть. А впереди, в конце тропы, возвышалась на фоне дальних склонов огромная башня из цветного, драконового камня. Спрятавшись за погребальным холмиком, Конан решил понаблюдать за местом, где, скорее всего, спрятались его противники. Но очень долго ничто не тревожило безмолвный покой одинокой башни.

Очнувшись, Шания долго не могла прийти в себя от пережитого. Она обнаружила, что лежит на мягком ложе, покрытом грубой черной тканью. Она не была связана, но чьи-то руки сорвали с нее и куда-то подевали всю одежду. Вскочив на ноги, девушка оглянулась и вздрогнула.

В резном деревянном кресле рядом с ее ложем сидел человек. Таких людей Шания никогда раньше не видела. Его лицо было словно вылеплено из смеси воска и меха, глаза были абсолютно черными — без белка вокруг огромных зрачков. Человек был лыс, он сидел, спрятав руки в рукава какой-то черной хламиды, накинутой на плечи.

— Вот уже много-много лет не появлялась молодая, красивая женщина в башне Шангара, — сказал незнакомец с сильным свистящим акцентом. — Вот уже двести лет не было свежей крови у Народа Вершин — наследника древней могущественной расы. Ты будешь отличной матерью для моих детей и детей моего сына.

Шания передернулась. В глазах гордой девушки сверкал огонь гнева и презрения.

— Да чтобы дочь вождя в сотом поколении связалась с таким мерзким ублюдком! Я скорее брошусь с ближайшего обрыва, чем останусь у тебя в доме. Отпусти меня немедленно, или эти стены рухнут под градом козгарских копий!

Насмешливая улыбка показалась на губах ее собеседника.

— Глупая, самоуверенная девчонка! Ни одно копье не проникнет сквозь туманы Бхамбара. Ни один смертный не проникнет сюда. Приди в себя, детка. Если будешь упрямиться, то тебе не удастся уйти от судьбы, всего лишь бросившись в пропасть. Твое прекрасное, полное жизни тело будет отдано на растерзание тому, кто с незапамятных времен жил в этих заповедных горах, а теперь превращен в верного слугу Народа Вершин,