Конан. Путь к Трону

Лайон Спрэг де Камп и Бьерн Ниберг. НАРОД ВЕРШИН

Невысокий, жилистый туранец, несшийся во весь опор на своем скакуне, резко дернул поводья и остановился, повинуясь жесту командира — настоящего великана с яркими голубыми глазами. Оба всадника были одеты одинаково — в изрядно пропыленные и влажные от пота красные рубахи и белые шаровары. Такой была форма в отрядах пограничной кавалерии Турана, дополнявшаяся шлемом в виде закрученного тюрбана. На широком рукаве голубоглазого всадника была вышита золотой нитью кривая сабля — знак сержантского звания.

Рядовой пограничник удивленно посмотрел на своего командира:

— Останавливаться сейчас — это безумие.

Сержант размотал полотнище тюрбана, закрывавшее

почти все его лицо, чтобы уберечь рот и нос от дорожной пыли и палящего солнца, и, вздохнув, сказал:

— Лошадям нужно отдохнуть.

Морды скакунов, покрытые пеной, и бока, ходившие ходуном, подтверждали правоту этого решения. Однако туранец продолжал протестовать:

— Слушай, Конан, а что, если эти чертовы козгары все еще гонятся за нами?

Его рука беспокойно нащупала рукоятку кривой сабли, висевшей в ножнах на левом боку, затем пробежала по притороченному к седлу копью. Пошевелив плечами, туранец удовлетворенно ощутил за спиной тяжесть большого лука и полного колчана стрел.

— Проклятый идиот этот посол! — зло выпалил киммериец. — Джамаль, ты свидетель: я его сто раз предупреждал, что козгарам нельзя доверять! А у него в голове — одни торговые договоры да караванные пути. Он даже не слушал меня. А теперь эта дурная башка украшает алтарь жрецов племени вместе с головами семи ребят из нашей роты. Провались он в преисподнюю, да и лейтенант вместе с ним! Зачем он потащился на переговоры в саму деревню?

— Брось ты, Конан. Что мог поделать лейтенант. Ему было приказано охранять и защищать посла, подчиняясь ему во всем. Посмей он ослушаться приказа — и капитан на глазах у всего полка сорвал бы с лейтенанта офицерскую эмблему и разжаловал бы его в солдаты. Ты что, капитана не знаешь?

— Лучше уж в солдаты, чем без башки, — нахмурившись, буркнул Конан. — Да, нам-то с тобой очень повезло. Знать бы еще, что эти дьяволы прекратили погоню... Тихо! — Сержант поднял руку в предупредительном жесте. — Слышал? Это еще что за шум?

Конан привстал в стременах и, обхватив рукоять сабли рукой, внимательно осматривал окружающие их изрезанные склоны ущелья. Джамаль снял со спины лук и вынул из колчана стрелу.

Через несколько мгновений Конан неожиданно спрыгнул с коня и, словно атакующий бык, бросился к ближайшим скалам. Мгновенно преодолев ровное пространство, он с ловкостью обезьяны стал карабкаться вверх по камням.

Легкость, с какой он двигался по склону, несомненно была следствием многолетней привычки. Он мгновенно добрался до гребня скалы и, высунув голову, был вынужден резко отпрянуть в сторону, чтобы избежать удара дубинкой, опустившейся на то самое место, где только что появилась его голова. Прежде чем дубинка успела вновь подняться и с силой опуститься на него, Конан успел подтянуться, перекатиться на бок, вскочить и схватить противника за руки.

Лишь тогда он разглядел свою добычу: в его стальных руках оказалась девушка — грязная и растрепанная, но с фигурой, достойной внимания лучшего скульптора королевского двора. Красота ее лица проглядывала даже через слой пыли и недовольные гримасы, с которым пленница пыталась высвободить руки.

Конан крикнул Джамалю:

— Тут за нами, оказывается, следят. — Затем, обернувшись к девушке, он спросил: — Ты из какого племени?

Перестав вырываться, пленница гневно взглянула на киммерийца изумрудными глазами и с достоинством ответила:

— Я — Шания, дочь Шафа Караза, вождя козгаров, властелина этих гор! Он тебя насадит на копье и изжарит на костре перед всем племенем за то, что ты посмел поднять на меня руку!

— Интересно, почему это дочь вождя шляется по горам одна, без охраны?

— Никто не посмеет прикоснуться ко мне. Когда я выхожу на охоту, другие охотники стараются обходить эти места стороной, чтобы не помешать мне и не вызвать гнев отца. Слушай, ты, туранский пес! Отпусти меня немедленно!

Она вновь попыталась сбросить железные тиски со своих рук, но безуспешно.

— Отпущу, красотка, только не сейчас. Ты послужишь нам отличным пропуском для безопасного возвращения в Самарру. Поедешь со мной на лошади, и лучше сиди смирно, а не то — остаток пути проделаешь связанной и с кляпом во рту.

— Скотина! — крикнула она, но, увидев в глазах незнакомца решимость в точности выполнить обещанное, сказала: — Ладно, я выполню то, что ты требуешь. Но мой тебе совет: не вздумай когда-нибудь еще оказаться на земле козгаров!

— Каких-то два часа назад твои соплеменники окружили нас. Да только ваши лучники и в здоровенный валун не попадут. Один Джамаль запросто уложит дюжину таких стрелков раньше, чем они подберутся к нам. Ладно, хватит об этом. Нам нужно возвращаться домой, да побыстрее. Напоминаю: сидеть тихо, и не вздумай без спросу открыть рот. Кляп вставить — секундное дело.