Конан из Киммерии

Они катились все дальше и дальше по коридору. Варвар начат уже терять сознание от ран и боли, когда увидел высоко над собой огромную жабью пасть, освещенную тусклым светом, исходившим, казалось, откуда-то изнутри ее. Киммериец собрался с силами и с хриплым криком рванулся, словно волк к горлу, к этой кошмарной пасти. Его верная сабля погрузилась в нее по эфес, и вдруг бесформенная масса, поглотившая Конана, конвульсивно содрогнулась. Сильная судорога свела и тут же отпустила адское тело — не тело, которое вдруг поспешно поползло по неровному полу коридора, таща за собой варвара, упрямо цеплявшегося за рукоятку сабли, застрявшей где-то глубоко в пасти монстра. Движение чудовища ускорилось, киммерийца трясло, давило, мяло, но он не сдавался, яростными ударами кинжала раздирая на части студенистую массу.

Внезапно из нее ударил какой-то странный фосфоресцирующий свет прямо в глаза Конану, и тот почувствовал вдруг, что клубящееся, сотрясаемое конвульсиями тело куда-то исчезло, а его рука с саблей повисла в пустоте. Он лежал на ослизлом краю какого-то бездонного колодца, в глубь которого летело, сверкая, словно метеор, тело чудовища. Прижавшись щекой к грязной каменной плите, он смотрел, не в силах отвести глаз от быстро уменьшающегося светящегося шара, навстречу которому из глубины вдруг начала подниматься темная блестящая поверхность, поглотившая в конце концов фосфоресцирующую точку. В таинственной бездне всколыхнулся тусклый огонек и тут же погас. Воцарилась мертвая тишина и абсолютный мрак.

4

Натала из последних сил пыталась освободиться, сбросить шнур, болезненно врезавшийся в запястья рук. Ее взгляд неотрывно следил за краем тьмы, сгущавшейся за кругом света. Там исчез Конан, увлеченный демоном, и девушка, напрягая слух, еще некоторое время слышала сопение варвара, свист его сабли и грохот ударов, затем шорох, похожий на шум лавины, сползающей с гор, сменившийся глухой и мертвой тишиной. Голова Наталы упала на грудь, тело безжизненно повисло на шелковом шнуре.

Она очнулась, услышав шаги, подняла голову и увидела вынырнувшего из темноты варвара. Вздох, выражавший одновременно облегчение и ужас, вырвался из ее опухших, пересохших губ и эхом понесся по бесконечному коридору. Лицо варвара представляло собой сплошной синяк, словно кто-то долго и старательно колотил по нему бревном, кровь из рассеченной на голове кожи заливала глаза, губы были искусаны и разбиты, руки, ноги и все тело покрывали глубокие раны. Хуже всего выглядели грудь и шея, они почернели и опухли, кожа свисала с них клочьями, казалось, их долго и безжалостно истязали бичом.

— Ах, Конан! — рыдала Натала. — Как тебе досталось!

Опухшие губы киммерийца исказила гримаса презрительного пренебрежения к собственным ранам. Он тяжело дышал, и его волосатая, залитая потом и кровью грудь вздымалась и опадала, словно кузнечные мехи. Он с трудом дотянулся до шелкового шнура, связывавшего запястья девушки, перерезал его кинжалом и привалился к стене, пошире расставив дрожащие ноги, чтобы не упасть. Натала прижалась к его плечу и горько заплакала.

— О Конан! Ты умираешь!

— Нельзя драться с демоном, — прошептал он тихо, — и остаться невредимым.

— Ты его убил? — спросила она с надеждой в голосе, — Ты убил его, Конан?

— Не знаю. Он свалился в какой-то колодец. Я не знаю, страшна ли ему вообще сталь…

— Ох, твоя спина! — всплеснула она ладошками, — Что он с нею сделал!

— Это хвостом, — скривился он от боли, — Он был твердый, словно из стали, и жег огнем. Но хуже всего эти его щупальца, они давили и мяли меня, словно сотня питонов. Готов поспорить, что все мои кишки змеями расползлись по животу.

— И что нам теперь делать? — всхлипнула девушка.

Он запрокинул голову. Крышка ловушки была плотно захлопнута, ни единого звука не доносилось сверху.

— Там не пройдем, — пробурчал он. — Там полно трупов и, наверное, засада. Они думают, что с нами покончено, или просто боятся спускаться в эти коридоры. Выковыряй-ка вон тот светящийся камешек. Я, когда шел сюда, наткнулся на несколько боковых коридоров. Пойдем по одному из них. Не сдыхать же нам здесь.

Зажав в левой руке камешек-светильник, а в правой — окровавленную саблю, киммериец направился вниз по коридору. Он шел медленно, каждый шаг давался ему с огромным трудом. В его висках пульсировала тупая боль, он ежесекундно облизывал запекшиеся губы.

Через некоторое время камень тускло высветил черное отверстие в стене, в которое Конан свернул, ни секунды не колеблясь. Сколько они шли этим черным туннелем, Натала не знает, но в конце концов дошли до какой-то лестницы, вскарабкались по ней и остановились под каменной дверью, запертой на золотой засов.

Девушка нерешительно посмотрела на покачивавшегося на ослабевших ногах великана, в вялой ладони которого дрожал слабый огонек. По стенам метались и раскачивались их огромные тени.

— Открывай же! — бормотал Конан. — Там нас ждут. О Кром! Я принесу тебе такую жертву, о которой понятия не имеет никто в этом городе.