Конан и Властелин Огня

Маул скрылся, захваченный в плен бушующим пламенем. Но огонь не причинял ему вреда, скорее наоборот, ревностно служил, как преданный вассал своему сюзерену. Маул играючи направлял его хлесткие потоки на мечущихся в панике людей, и огонь, подвластный руке господина, с готовностью убивал всех, на ком тот останавливал свой страшный выбор. Маул правил огнем, сейчас, он был его повелителем — он был Властелином Огня.

Глава IX Пожар

Гарт ворвался в полыхающий проем, чувствуя, как быстро нагревается и начинает дымиться пропитанный водой плащ. Огонь, казалось, жаждал получить причитавшуюся ему дань сполна, а Гарт, в свою очередь, осознавал, что в такой жаровне долго ему не продержаться. Он нырнул в тюремный подвал и побежал по местами обвалившимся ступеням каменной лестницы, думая только об одном — не опоздать бы. Белесый пар полупрозрачной пеленой стелился по полу, а местами и вовсе клубился густой дымкой, поднимающейся к потолку, не позволяя уже в двух шагах разглядеть дорогу. Сырой вечно промозглый подвал высыхал на глазах, горячее дыхание огня рассеивало пар и наполняло тюремные коридоры нещадным жаром. С каждым ударом сердца дышать становилось всё труднее. Местами расплавленная порода проела толстые стены и потолок. Огненные ручейки стекали по стенам, шипя точно змеи и утробно урча. Оставаться в подвале тюрьмы становилось уже небезопасно.

Гарт пробежал мимо опустевшего поста охраны и понесся вдоль одиночных камер, заглядывая в каждую на ходу в поисках друга. Все они оказались пустыми, за исключением одной в конце коридора. Именно там он и нашел Конана, прикованным за руки и за ноги толстыми цепями и тяжелыми кандалами к шершавой поверхности стены. По всей видимости, Конан не отличался особой покорностью злополучной судьбе, и вероятно пытался бежать, за что к нему и применили столь суровое наказание, результатом которого стало то положение, в котором его нашел Гарт.

Он выхватил меч, и одним сильным ударом сбив замок, вошел внутрь камеры. Пронзительным скрипом несмазанных маслом петель железной решетки, Гарт разбудил одинокого пленника, пребывавшего в полуобморочном состоянии, которому, похоже, не давали воды и не кормили уже несколько дней, чтоб обессилил и не мог сопротивляться, когда поведут на казнь.

— Быстро же ты. — прохрипел Конан, встряхнув головой. — А то я уж заскучал здесь.

— Вижу. — бросил Гарт, осматривая кандалы. — Не потому ли ты в цепях, друг мой?

— Всего-то захотелось свежим воздухом подышать. — скривился Конан в подобии улыбки.

— Да, а тюремщик и его пособники особой вежливостью, как я имел возможность убедиться на собственном опыте, не отличались. — поддакнул асир.

— Точно. — рыкнул Конан. — Ну, так чего ж мы ждём, полнолуния?

— Не ворчи. — ответил Гарт, примеряясь для удара.

Стальной клинок описал четыре четких дуги и толстенные цепи, брызнув снопами искр, отлетели от зажимающих конечности тяжелых колец. Конан со стоном повалился на четвереньки.

— Ого! Потроха Сета, четко сработано! — удивился варвар, не веря, что стальной клинок мог перерубить такую толстую цепь. — Где ты выучился такой точности? Не мог бы оказать услугу и показать мне ту страну?

Конан легко освободился от оков, поскольку вместе с цепями с невероятной точностью Гарт перерубил и их замки, что вдвойне показалось варвару невероятным. Он поднял кольцо оковы и, осмотрев идеально выполненный срез, подернул головой, не скрывая восхищения.

— Вставай лежебока! — засуетился Гарт. — Сейчас здесь все утонет в огне.

— Как тебе, Кром возьми, удалось учинить такой пожар?

— Расскажу позже. Не один я постарался. Побьюсь об заклад, на своем веку, такого ты еще не видывал. Быстрее!

— Не люблю сюрпризы. — проворчал Конан.

Не успели друзья выскочить из камеры, как обвалилась часть ее потолка, разбрызгав по полу огненную субстанцию, живо занявшуюся камнем. Конан обернулся, с ужасом взирая на случившееся.

— Кром и Имир! Колдовство! Что это за дрянь? — воскликнул он, хватая друга за рукав, собравшегося уже выбежать прочь из камеры. — Там, что, наверху, извержение вулкана?

— Поторопись же! — взвыл Гарт. — А то и мы скоро превратимся в какую-нибудь дрянь. В пепел, к примеру. И будь любезен, впредь в ругательствах не поминай богов. Это я тебе говорю, как…другу.

На ходу Конан успел проворчать по поводу излишней набожности приятеля, хотя не помнил, чтобы тот раньше был таковым и, наконец, избавившись от назойливых мыслей, выскочил из камеры вслед за ним. Оба, не мешкая, рванулись к выходу, но бежать им пришлось недолго. Обвалившийся стеной огня потолок, навсегда отрезал им путь к выходу. Приятели, в сердцах браня собственную нерасторопность, в нерешительности попятились назад, оттесняемые нещадным жаром.

— Постой! Разрази меня гром! — воскликнул Конан, ударив себя по лбу ладонью. — Я собственными глазами видел, как стражники, когда грохнуло и дымом запахло, заметались по коридору, как крысы в трюме тонущего корабля. Сначала они к выходу рванули, а потом с воем прибежали обратно, видать, огня испугались…