Конан и день льва (CB)

Пиратская каракка «Кровавая рука» шла крутым бейдевиндом, приближаясь к берегам Зингары. Уже наступил поздний вечер, на бархатном темно-синем небосклоне, словно драгоценные камни, зажглись первые звезды. Полная луна поднималась над горизонтом, слегка затмевая их блеск.

На шкафуте, крепко держась за перила, стоял мужчина гигантского телосложения в наброшенном на плечи плаще, с мрачным, словно высеченным из гранита, лицом, прямыми черными волосами, спадающими на плечи и пронзительным взглядом синих глаз. Рядом, прижавшись друг к другу, стояли две девушки. Одна из них была Белез Корцеттская, унаследовавшая сейчас после гибели своего дяди, знатнейшего зингарского графа Валенсо, его поместье в Кордаве и остальную недвижимость, а вторая ее служанка и наперсница, совсем еще девочка по имени Тина. Когда-то Белез выкупила ее у свирепого хозяина в Офире и с тех пор они стали неразлучными.

— Конан, — слегка коснулась Белез рукава плаща гиганта, — мы входим в территориальные воды Зингары.

— Сам вижу, — отрывисто бросил киммериец, — выбираю место, где тебя лучше высадить. В Кордаву, как ты понимаешь, доставить тебя не могу, там меня помнит каждая собака, а «Кровавую руку» возьмет на абордаж первая же встречная галера.

— Где-то здесь должна быть небольшая пристань, отсюда ходят почтовые кареты в столицу, — сказала девушка, — да вон посмотри сам, впереди у берега показалось несколько огоньков!

— Надеюсь, это та самая пристань, о которой ты говоришь!

Конан стал всматриваться в темноту, но здешний, местами обрывистый, берег был ему совершенно незнаком. Все же, когда каракка подошла ближе, он своим кошачьим зрением различил несколько домиков на берегу и причал, вдающийся в море.

Красавица Белез, чьи черные волосы развивались на ветру, с грустью посмотрела на киммерийца. Откровенно говоря, ей не хотелось расставаться с этим живым воплощением мужской силы и доблести, человеком, благодаря которому они с Тиной остались живы. Но Конан ни разу не дал ей понять, что у него к ней есть чувство большее, чем обыкновенная дружба. И в глубине души она была благодарна ему за это, так как понимала, что предложи он ей руку и сердце, она не смогла бы отказать и стала бы вечной изгнанницей из высшего света зингарской знати.

Подойти к причалу Конан не рискнул, а, оставаясь на рейде, приказал спустить на воду шлюпку. Затем, повернувшись к Белез, он произнес глухим голосом:

— Почти все сокровища Транникоса я передал тебе, госпожа. Их хватит, чтобы жить безбедно и тебе, и твоим потомкам. А сейчас прощай, я должен спуститься в свою каюту.

На длинных ресницах девушки заблестели алмазные росинки слез. Она хотела что-то сказать, но Конана уже рядом не было, а гребцы заканчивали загружать в шлюпку вещи ее и Тины. Все же, когда шлюпка уже отошла от судна, Белез взглянула назад и различила на шкафуте фигуру гиганта-киммерийца, который смотрел ей вслед.

— Куда теперь прикажешь, капитан? — спросил Конана его помощник пожилой пират Гиртак, когда шлюпка скрылась с глаз.

Киммериец очнулся от своих мыслей и с горькой усмешкой ответил:

— А разве у нас есть выбор? Бери мористее и прокладывай курс к Баррахским островам. Но, похоже, ветер стихает, как бы не пришлось лечь в дрейф.

Ни сам киммериец, ни его помощник не заметили стоявшую в тени у обрывистого берега галеру. Как только «Кровавая рука» легла на курс зюйд-вест, галера начала движение и, скрываясь в береговой тени, стремительно понеслась в сторону Кордавы. Гиртак заметил мелькнувшую тень у берега, но подумал, что ему почудилось.

Между тем, не прошло и получаса, как ветер совсем утих. Паруса обвисли и матросы бросились их убирать. Конан, стоя на шкафуте, на чем свет проклинал внезапный штиль, но его проклятия помогали мало.

— Выбросьте плавучий якорь! — отдал он распоряжение, чтобы лечь в дрейф. Оставаться здесь, практически на траверзе Кордавы, до которой оставалось две-три лиги, было чрезвычайно опасно…

На небе тем временем высыпали крупные ожерелья звезд, но не было ни облачка, и не чувствовалось даже легкого дуновения ветра.

— Будем ждать до утра, — сказал киммериец помощнику, — возможно, ближе к рассвету подует ветер или хотя бы слабый ветерок. Оставаться в этих водах нам опасно.

Гиртак молча кивнул. Мало того, что здесь еще не успели забыть Амру-Льва, так и «Кровавая рука» с ее бывшим капитаном Стромбанни, изрядно намозолила глаза кордавским властям. Лихие набеги пиратов на побережье по обе стороны Черной реки приводили в ужас местное население. За голову Стромбанни была обещана крупная награда, а за его бригантиной охотился весь королевский флот. Собственно говоря, горькая участь ждала бы «Кроваваую руку», окажись она и в водах Аргоса, а тем более, узнай король Мило, что капитаном у нее стал знаменитый Амра, бывший предводитель пиратов.

Спустившись вниз в каюту, Конан улегся в гамак, не раздеваясь, и задумался о превратностях судьбы, вознесшей было его на вершину славы, а затем сбросившей оттуда вниз на самое дно. Размышляя об этом, киммериец незаметно для себя забылся тяжелым сном без сновидений.