Кому отдаст голос сеньор Кайо? Святые безгрешные (сборник)

и он сказал

говорит, я очень старый

и Регула сказала

нехорошо так говорить, ты же с ним и состарился

и Асариас сказал

я на один год старше его

и сел на скамеечку, и жевал беззубым ртом, обхватив голову руками, и глядел в огонь, в пустоту, но тут заревела Малышка, и он ожил, и слабо улыбнулся, и сказал

дай-ка ее мне

и сестра сказала

обделалась она

и он сказал

дай Малышку

и, повинуясь ему, Регула встала и принесла Чарито, легкую, словно заяц, — ноги у нее висели, как у тряпичной куклы, — и Асариас взял ее дрожащими руками, и посадил себе на колени, и осторожно прислонил бессильную головку к крепкому плечу, и принялся чесать ей за ушком, бормоча

хорошая птичка, хорошая птичка, хорошая

и когда, объехав поместье, вернулся Пако, Регула вышла к нему навстречу

а у нас гости, Пако, угадай-ка кто?

а Пако понюхал и сказал

братец твой приехал

и она сказала

верно, только не на ночь и не на две, а совсем, говорит, прогнали его, ты там спроси, разберись

и наутро, как рассвело, Пакито оседлал кобылу и проскакал через выгон, и заросли, и кустарник и, под вой собак, явился в ту усадьбу, но сеньорито отдыхал, и Пенёк спешился и побеседовал с Лупе, женой свинаря

грязь от него одна

сказала Лупе

где он спит, дерьма полно, да что там, на руки себе мочится, прямо спятил

и Пако кивал, но сказал

это и раньше было

и Лупе отвечала

было не было, а сил больше нет

и завела жалобы, и пела-ныла, пока не пришел хозяин, и Пако встал, и хозяин сказал ему

день добрый

и Пако сказал

день добрый, сеньорито

и снял шапку, и мял ее, и крутил, словно хотел порвать, и сказал

сеньорито, Асариас говорит, вы его прогнали; сколько лет вам служил, вон оно как

и сеньорито сказал

ничего не пойму! а ты кто такой? тебе какое дело?

и Пако испугался

простите, сеньорито, я ему шурин, мы из Пилона, от сеньоры маркизы, у нее старшим сторожем Креспо, надо полагать, знаете

и здешний сеньорито сказал

а, вон что!

и покивал, словно соглашаясь, и медленно проговорил, не открывая глаз

Асариас не лжет, я его прогнал, как же еще? мочится себе на руки, невозможно есть дичь, нет, ты себе представь, он ощипывает перья такими руками, истинное свинство, а что ему еще делать, как не ощипывать дичь? что еще делать у меня в усадьбе совершеннейшему олуху?

и он постучал пальцем по лбу, а Пако Пенёк, глядя на свои ноги, мял-крутил шапку, и наконец набрался духу, и сказал

оно конечно, сеньорито, только вы подумайте, он тут у вас и состарился, на святого Евтихия стукнет шестьдесят один год, как он тут проживает, можно сказать, с малых лет…

но сеньорито замахал рукой и сказал сам прошу на меня не кричать, этого еще не хватало, если я его терпел шестьдесят один год, мне премия положена, ясно? не такое теперь время, чтобы держать из милости психопата, который кладет повсюду кучки, мало того, мочится на руки, которыми чистит мне дичь, тьфу, мерзость какая

а Пако, все вертя шапку, кивал слабее и слабее

да я понимаю, сеньорито

сказал он

только у нас там домик, две комнатки, четверо детишек, повернуться негде

а сеньорито сказал

как хочешь, но у меня не богадельня, для таких ситуаций семья и нужна, верно?

и Пако сказал

вам виднее

и потихоньку попятился к кобыле, но, когда он встал в стремя и садился в седло, здешнему сеньорито пришли новые доводы

более того, твой Асариас бранится и портит машины у моих друзей, вынимает вентили, ты себе представь, у самого министра, я никого не могу пригласить, а то этот психопат…

голос его звучал все громче по мере того, как Пако удалялся рысью на своей кобыле все камеры испортит, ты себе представляешь?..

а если поглядеть, Асариас еще одна обуза, как Малышка, как младенец, Регула говорила, двое святых-безгрешных, вот они кто, только Малышка тихо сидит, а он, Асариас, глаз не сомкнет ни днем ни ночью, бродит, сопит, скулит, как собачка, и так до зари, а потом идет в загон, слюна течет, штаны висят, лесники и батраки повторяют

эй, Асариас, рыбку пошел удить?

а он улыбается, как тогда, когда чистил птичник, и гудит, и мычит, осклабив десны, а потом возьмет два ведра, и скажет

пойду цветочки удобрять

и выйдет за калитку, и уйдет по склону, в кусты, в рощу, ищет пастуха Антонио, который за час далеко не денется, и, нагнав его, медленно побредет за стадом, то и дело поднимая катышки, пока не наполнит ведра, и вернется в усадьбу, неслышно бормоча, пуская белую слюну, и, только он явится у загона, Пепа, или Абундио, или Ремедиос, жена Креспо, крикнет

Асариас явился, будет цветочки удобрять и он улыбнется и пойдет к горшкам, кладя всюду поровну, а Пепа, или Абундио, или Ремедиос, или сам Креспо скажет

больше дерьма приносит, чем уносит

а Регула покорно отзовется

какой от него вред, а все ж при деле

но Факундо, или Ремедиос, или Пепа, или сам Креспо оборвет ее

приедет сеньора, посмотришь

но Асариас был трудолюбив и прилежен и каждое утро приносил из рощи два ведра катышков, и через несколько недель цветы распирали черные вулканчики клумб, и Регула говорила

хватит им, посиди с моей Малышкой