Комплот детей

— Эй, вы там! Я знаю, что вы где-то прячетесь. Выходите, и вам ничего не будет. Мы просто пойдём дальше.

Казалось, если бы не стены тесных коробок-ларьков, можно было протянуть руку и взять его за рукав. Казалось, было слышно, как скрипит под ногами снег, хотя умом Игорь понимал, что это не более чем шумы в голове. Вспомнилось, как Пётр говорил: «я пристрелил эту сучку». Ленка тянула его за руку, призывая идти прочь по тропе, но ноги не подчинялись.

— Нам нужно выйти к ним, — прошептал жене Игорь. — Иначе он начнёт стрелять по стенам, а они тонкие… там же сплошная фанера. Если он ранит тебя, я… я…

— Ты чокнулся? Он точно нас пристрелит.

Голос Петра на этот раз послышался чуть левее, из-за киоска, с которого, если Игорю не изменяла память, торговали воздушными змеями. Осторожно выглянув из своего укрытия, Игорь увидел, как Пётр пытается протиснуться в щель между двумя киосками, но там было достаточно узко, кроме того, требовалось перебраться через мешки с песком. Мила скулила где-то поблизости. Даже не скулила… подвывала, как будто Игорь и Лена унесли с собой остатки её бедного разума.

— Я всё равно вас найду! Давайте, вашу мать, вести себя как взрослые люди…

Что он под этим подразумевал, так и осталось загадкой. Потому что как только грохнул первый выстрел, Игорь, стиснув запястье жены, рванулся в указанном ею направлении. Высоко вверху с одного из деревьев сорвалась стая ворон, и это привело Петра в настоящее неистовство. Началась беспорядочная пальба. За рядами лотков (кое-где было трудно пройти из-за самого разнообразного хлама, который убрали сюда на зиму) обнаружилось кирпичное сооружение — старый туалет, перед которым теперь, как дошколята перед ветераном, выстраивались новенькие голубые кабинки. Здесь они остановились перевести дух. Постепенно вопли Петра затихли вдали, хотя раз или два чета Евсеевых слышала эхо выстрелов.

— Так каков теперь план, товарищ капитан? — спросил Игорь.

— Идём к чёртову колесу. Я, помнится, рассказывала Кирюхе про подземелья под ним, и даже показывала вход. Если в нём осталось хоть немного детскости, он не забыл. И привёл свой отряд туда. Там вернее всего мы найдём их… их всех.

Игорь сказал:

— Как раз в здравом уме он никогда бы туда не попёрся. Ползать под землёй — не для него. Ему бы всё книжечки…

— Ты плохо знаешь сына, — холодно сказала Ленка. — Она взяла Игоря за руку и увлекла дальше по тропинке. С каждым шагом они проваливались в снег всё глубже. — Он прямо загорелся этими подземельями. Когда мы здесь гуляли, прямо из кожи вон лез, чтобы я отпустила его там побродить. А потом, когда стал постарше… мне кажется, он там уже бывал, только никому, конечно, не рассказывал. Считай это женским, материнским предчувствием. Может даже, подружился с кем-то из окрестных сорвиголов.

Игорь фыркнул.

— Если б я хоть раз увидел его в компании молодых разбойников — вроде тех, с которыми я сам гонял в детстве — я бы, может, не считал его таким странным. Может, даже попытался бы с ним подружиться.

Ленка смерила мужа долгим взглядом. Глаза её в темноте влажно поблёскивали.

— Кирюхе не нужна была толпа. Он — сам себе толпа и племя. Поверь, такие люди гораздо сильнее и самостоятельнее. Те, кто умеет никому не подчиняться и никого не подчинять себе, сейчас редки как неразработанные золотые залежи. Но вот, опять же, если подумать трезво — теперь он с толпой. Стал частью толпы. И что, ты доволен?

Игорю нечего было ответить. Он поскрёб под шапкой голову и промолчал.

Сначала далеко впереди появились тусклые огоньки фонарей в ореоле, казалось, висящих в воздухе снежинок. Потом из темноты величаво выкатилась громада колеса обозрения. Кабинки раскачивались в своих путах — на зиму их снимать не стали, но закрепили дополнительно какими-то канатами. Казалось, будто там поселился гигантский паук. Рядом пристроилась ещё парочка каруселей, автобус, который раскачивал на одной оси специальный механизм, картинговый трек, сложенный из старых автомобильных покрышек. Билетные будки и кабина техника колеса обозрения стояли заколоченные и пустые.

Ленка нервно хихикнула.

— Ну, сможешь угадать, где прячутся наши мышки?

— Я уже понял, что всё самое интересное здесь не для глаз простых посетителей. И располагается в какой-нибудь помойке.

Ленка смешно сморщила носик. На ресницах у неё повисли снежинки.

— Эта помойка, знаешь ли, была моей жизнью на протяжении четырёх лет… но ты почти прав. За декорациями всегда происходит всё самое интересное.

Она не торопилась двигаться. Водила подбородком, как будто хотела немного ослабить шарф. Потом спросила:

— Как ты думаешь, нам удастся вытащить Кирюху?

Игорь пожал плечами.

— Это зависит от того, захочет ли он быть вытащенным. Я в этом сомневаюсь. Пацан стал сильно самостоятельным. И, прежде всего, нужно разобраться, что же с ним — и со всеми ими — происходит. Это работа не для нас. Это работа для учёных. Психологов. Медиков.

Ленка дёрнула плечиком и пошла вперёд.