Комплекс хорошей девочки

В большинстве случаев именно так он добирается до колледжа. Его семья установила вертолетную площадку за футбольным стадионом еще на первом курсе. Это немного нелепо даже для нашего круга, и вид блестящей белой вертушки заставляет меня задуматься, что сказал бы Купер, если бы увидел…

Нет. Не-а. Не думаю об этом. Сегодня я признаюсь.

Вскоре мы пролетаем над поместьем Кинкейдов, огромной закрытой территорией, расположенной на побережье. Бесконечные лужайки и дубы простираются на акры, участок отделен от океана огромным белым особняком. Есть бассейн, теннисные корты, баскетбольная площадка и оранжерея. Все это поддерживается по крайней мере дюжиной сотрудников, двадцать четыре часа в сутки, ежедневно.

На заднем дворике нас встречает его мать. Как всегда, она одета с иголочки. В Prada с ног до головы. Не знаю, почему она так печется об этом, учитывая, что большую часть времени у нее почти нет причин выходить из дома. Как и моя мама, Коралин не работает и нанимает персонал, который занимается домом, а также ее делами.

– Привет, мам. – Престон наклоняется и оставляет на щеке матери поцелуй.

– Здравствуй, дорогой. – Она улыбается, а потом переводит взгляд на меня. – Маккензи, милая. – Коралин обнимает меня, но почти не касаясь, будто сделана из стекла, и вот-вот может развалиться на части от крепкого объятия. Она хрупкая женщина. Хрупкая, но не слабая. Так что лучше ее не злить. – Ты выглядишь чудесно.

– Спасибо, миссис Кинкейд. Новые розы вокруг беседки просто роскошны.

Я давно поняла, что самый легкий способ сделать ее счастливой, это найти что-то новое у нее на участке или в доме, и похвалить это. Иначе она примется комментировать мои секущиеся кончики или расширенные поры.

– О, спасибо, милая. Поль посадил их на прошлой неделе. Он настоящий художник.

– Вы присоединитесь к нам за обедом? – спрашиваю я.

Пожалуйста, скажи нет, скажи нет…

– Боюсь, что нет. Я скоро встречаюсь со своим архитектором. Он будет здесь с минуты на минуту. Престон рассказал тебе, что мы строим новый пляжный домик?

– Нет, ничего не говорил об этом. Как захватывающе.

Серьезно, единственная захватывающая вещь во всем этом – она не присоединится к нам за обедом.

И хорошо, что она этого не делает, ведь ланч заканчивается чертовски неловко. Едва ли Престон замечает мое смущение. В парадной столовой, где витает аромат бараньей рульки и выставлен чудесный фарфор, он рассказывает о каком-то профессоре, который ему не нравится, в то время как я ковыряюсь вилкой в еде и набираюсь смелости, чтобы покаяться в своих грехах.

– Конечно, я мог бы пойти к декану и все уладить. Он остался бы без работы. Тогда я подумал, ну и где же в этом веселье, а? Я придумаю что-нибудь более интересное. Вот в чем проблема с этими людьми. Ты проявляешь к ним немного уважения, и они вдруг забывают свое место. Наша задача – напомнить им. Налей еще, Марта, – обращается он к прислуге. – Спасибо.

Наконец, мое терпение сходит на нет.

– Мне нужно кое-что тебе сказать, – выпаливаю я.

Он откладывает вилку и толкает тарелку, чтобы Марта забрала ее.

– Ты в порядке?

Нет. Даже близко нет. Ведь я поняла, что Престон мне дорог. Не только потому, что мы были так долго вместе. И не из верности.

Купер, может быть, и пробуждает во мне «настоящую меня», что бы это ни значило, но Престон делает ровно то, о чем я сказала Куперу прошлой ночью: с ним я чувствую себя спокойной, уравновешенной. Он – стабильность в моей жизни. Он знает этот мир, в котором мы живем, знает, как вести себя с нашими родителями, что очень важно для сохранения нашего здравомыслия. Рядом с ним я не превращаюсь в комок тревоги и страха.

И то, как я подвела его, несправедливо.

Я жду, пока Марта уйдет из столовой, а затем судорожно выдыхаю.

Сейчас или никогда.

– Я поцеловала кое-кого. Парня.

Престон смотрит на меня так, словно ждет продолжения.

Я должна была. И сделала. Это казалось наиболее подходящим способом начать разговор. Вот только сейчас я сожалею, что не дождалась, пока мы окажемся в более уединенном месте. Если его мать решит войти прямо сейчас, я не выберусь из поместья живой.

– Это все? – подталкивает меня Престон.

– Нет. Я имею в виду, да. Мы только поцеловались, если ты об этом. – Я прикусываю губу. Сильно. – Но я изменила тебе.

Он встает со своего места в дальнем конце стола и садится рядом со мной.

– Я его знаю?

– Нет. Он местный, я встретила его в баре, когда гуляла с Бонни. Это было так глупо. Мы пили, и я не подумала, и… – И мне трудно удержаться от того, чтобы смягчить удар очередной ложью. Я собиралась рассказать ему. Обо всем. Теперь, глядя в глаза, не могу причинить ему такую боль. Однако он воспринимает мое признание лучше, чем я ожидала. – Мне очень жаль, Престон. Ты этого не заслуживаешь. Я был неправа, и для меня нет оправдания.

– Детка, – он сжимает мою руку, а затем улыбается с почти удивленным видом, – я не злюсь.

Я моргаю.

– Не злишься?