Комплекс хорошей девочки

– Тебе легко говорить. Какое количество пони тебе дарили на дни рождения? – саркастично протягивает он, и я знаю – это потому, что я единственная цель в этой комнате.

Я печально улыбаюсь.

– Мне повезет, если я смогу дозвониться до матери, а не до ее ассистентки. Открытки на дни рождения подписываются работниками ее компании. Как и мои табели успеваемости и разрешения.

– Справедливый обмен для получения всего, что ты когда-либо хотела.

– Ты действительно так думаешь? – Я качаю головой. – Да, мне очень повезло, что я родилась в богатой семье. Но деньги становятся оправданием всего. Это как стена между нами. Потому что в одном ты прав: мы клоны. С момента моего рождения родители делали меня такой же, как они. Они не считают меня личностью с собственными мыслями и мнением. Я лишь реквизит. Клянусь, иногда я думаю – может, я родилась только для того, чтобы помогать политическим устремлениям отца?

Купер вопрошающе смотрит на меня.

– Мой отец – конгрессмен США, – объясняю я. – А всем известно, что избиратели предпочитают кандидатов с семьями. По крайней мере, так говорят социологи. И вот я здесь. Рожденная и воспитанная для рекламных фотосессий. Для того, чтобы мило улыбаться в камеру и говорить приятные слова о папочке на сборах денег. И я делала все это без вопросов или жалоб, потому что надеялась, что однажды это заставит их полюбить меня. – У меня вырывается горький смех. – Честно говоря, мне кажется, что они даже не заметили бы, если бы меня заменили совершенно другой дочерью. Моя собственная жизнь, но с другой главной героиней. Им наплевать, что у меня внутри.

Я впервые высказываю все это вслух. Впервые впускаю кого-то в эту часть своей жизни. Да, я много раз открывалась Престону, но не так откровенно. Мы оба из одного круга. Для него это нормально, и он не жалуется на свою долю. И зачем? Он мужчина. Когда-нибудь Престон возглавит семейную империю. А я? Мне необходимо держать свои стремления в тайне, чтобы родители не поняли, что я не собираюсь быть тихой домохозяйкой, когда, наконец, избавлюсь от «бесполезных подростковых мечтаний».

Они думают, мой сайт – это пустая трата времени. «Глупое безрассудство», как говорила мама во время академического отпуска, который мне пришлось вырывать зубами и ногтями. Когда я с радостью сообщила отцу, что мой банковский счет официально достиг семизначной суммы, он усмехнулся. Сказал только, что миллион баксов – капля в море. По сравнению с сотнями миллионов, которые его компания зарабатывает каждые три месяца, я полагаю, мои доходы действительно кажутся жалкими. Но он мог хотя бы сделать вид, что гордится мной.

Купер некоторое время молча смотрит на меня. А затем, будто пробудившись ото сна, снова фокусирует на мне напряженный взгляд.

– Ладно. Соглашусь, что твоя история с родителями ничем не лучше моей.

Я смеюсь.

– Так на каком же я месте в турнирной таблице детских травм?

– Я все еще обгоняю тебя на целую милю, но ты идешь следом.

– Справедливо.

Мы обмениваемся понимающими ухмылками по поводу тщетности таких аргументов. Я не собиралась превращать наш откровенный разговор в состязание – никогда бы не пренебрегла болью, которую перенес Купер, – но, похоже, я сдерживала большее разочарование, чем думала. Все вылилось как-то внезапно.

– Эй, у тебя есть на сегодня планы? – спрыгнув со стола, спрашивает он.

Я колеблюсь. Мне нужно написать Престону, спросить, не пойдет ли он сегодня куда-нибудь с приятелями.

Вместо этого я говорю:

– Нет.

Ведь когда дело касается Купера, мой здравый смысл катится ко всем чертям.

Его взгляд скользит по мне, и я дрожу.

– Отлично. Я приглашаю тебя погулять.

Глава тринадцатая

КУПЕР

– Я всегда хотела сделать нечто подобное, – говорит Мак и, схватив меня за руку, тащит к какому-то вращающемуся чудовищу в сотне футов над землей.

Эта цыпочка серьезно?

Я закатываю глаза.

– Если бы я хотел, чтобы у меня закружилась голова и я захлебнулся собственной рвотой, то мог бы сделать это и на земле.

Она поворачивается ко мне, в ее широко раскрытых глазах видны отблески разноцветных огней.

– Ты ведь не трусишь, Хартли?

– Никогда, – отзываюсь я, потому что неспособность отказаться от вызова – один из моих недостатков.

– Тогда отвечай за свои слова, трусишка.

– Ты пожалеешь об этом, – предупреждаю я, указывая ей дорогу.

Ежегодный фестиваль набережных – это яркое событие осеннего сезона в Авалон-Бэй. Оно знаменует собой годовщину основания города или что-то в этом роде, но на самом деле это очередной повод устроить вечеринку. Местные рестораны привозят свои фургончики с едой и палатки с закусками, бары продают фирменные коктейли из тележек, а карнавальные аттракционы заполняют набережную.

Раньше мы с Эваном курили травку с друзьями, развлекались и прыгали с одного аттракциона на другой, чтобы увидеть, кто первым вывернет свой желудок наизнанку. Однако за последние пару лет, мы, кажется, устали от этого.

По какой-то причине я чувствую, что обязан познакомить Мак с фестивалем.