Компания «Гезельшафт»

— В нашей семье всегда считалось, что мы должны быть прежде всего европейцами, — сказал Адлер. — После учебы в Гейдельберге я провел два года в аспирантуре Лондонского экономического училища. Больше всего времени я прожил тогда в Уимблдоне.

— Вам повезло. Если б в моей семье были такие же понятия… Но, к сожалению, мы жили очень замкнутым мирком.

— Наверное, ваши работали где-нибудь в промышленности?

— Нет, они фермеры. Две недели каникул были для пас единственной возможностью поехать за границу и хоть что-нибудь увидеть.

Адлер снова наполнил стакан Максвела. Превосходное ячменное виски еще больше подогрело в Максвеле желание обернуться космополитом.

— Я унаследовал участок в тысячу акров, притом в совершеннейшей глуши, — продолжал Максвел. — И мое будущее было полностью предопределено всем устройством тамошней жизни. Ведь и поныне можно попасть в рабство у земли, как в средневековье.

— Что вы имеете в виду под рабством?

— О какой же свободе может идти речь, когда над тобой довлеет неизбежность. А тратить силы на отчаянные попытки одолеть серость жизни нет смысла, потому что ничего, решительно ничего нельзя в ней изменить. Если бы я пошел предназначенным мне путем, то мог бы точно предсказать свою судьбу на пять лет, на десять, до конца жизни. Даже пришлось бы выбирать жену не по своему желанию, а ту, которую подставит сама система жизни; я не хотел этого, не хотел, чтобы и мои сыновья были обречены жить в подобной тюрьме, которая так страшит меня самого.

— Какой же вы нашли выход?

— Я снялся с места и пошел в море. Море было моим Катманду[1].

— Ну и как, успешно?

— Нет. Оказалось, один замкнутый круг сменился другим. Но ведь должно же быть в жизни то, что предназначено познать и открыть именно тебе.

— Да вы просто купец-авантюрист, — рассмеялся Адлер, — только родились не вовремя. Признаться, и у меня бывают подобные порывы. Но, вероятно, от того, что меня воспитывали в более либеральных традициях, я чувствую не столь сильную потребность в протесте. Однако расскажите мне, как же вы все-таки попали в эту страну.

— Наш корабль стоял тогда в Буэнос-Айресе. Я подхватил какую-то инфекцию и провалялся в госпитале около месяца. Для поправки здоровья мне кто-то предложил съездить сюда на отдых, но я решил здесь остаться.

— Вас очаровала эта страна?

— Скорее привлекла возможность быстро сделать деньги, но мне действительно очень поправился и сам край, а теперь нравится все больше. Здесь все покамест сохранилось почти нетронутым.

— Да, да. Ну а как же вы начали свое дело?

— Наверное, вы не помните, что пять лет назад под мостом Рио-Гранде не было сетки, и грузовики, которые сваливались с него, уносило рекой. Так вот я занимался тем, что покупал затонувшие грузовики по сотне долларов за пару и ремонтировал их.

— И теперь у вас целый автопарк.

— Около сорока штук!

— Дела идут хорошо?

— В общем-то справляюсь, хотя у нас проблемы с рабочей силой.

— Неужели? А какие?

— Мы имеем первоклассное техническое обслуживание. Очень хороших механиков. Но вот шоферы подводят. Совершенно неуправляемый народ. Занимаются, когда и где только могут, контрабандой и к тому же еще пьют. У нас невероятное количество несчастных случаев.

— Вы не должны с этим мириться!

— Да я и не хочу. Но что делать? Пока мы не нашли способа заставить их подчиняться дисциплине. Это наше самое больное место.

— Вам следует поступить так, как мы в свое время. Наймите промышленного психолога. У нас вначале тоже возникали трудности с местной рабочей силой, но теперь никаких проблем.

— А не могли бы вы сказать, к кому мне обратиться? Буду очень вам признателен.

— К сожалению, этот человек приезжал к нам из Германии и уже уехал обратно. А здесь, в Южной Америке, вам не найти таких специалистов. Но если вы посчитаете нужным, я буду рад показать вам свод его заключений и рекомендаций.

— Большое спасибо.

— Давайте поговорим теперь конкретно о деле, — сказал Адлер. — Хотя ваши водители оставляют, конечно, желать лучшего, сама ваша фирма имеет прекрасную репутацию. Было бы хорошо, если мы с вами сможем сотрудничать. Вы, наверное, имеете представление, чем занимается наша компания.

— Кто ж не знает.

— Сахар, хлопок, цитрусовые, овцы и лес. Единственное, куда мы не хотим входить, это перевозки. В настоящее время у нас контракт с Каррансой. Но, как вы можете себе представить, это нас не очень радует.

Максвел был уверен, что «Гезельшафт» вот-вот окончательно обовьет Каррансу своими сетями, сожмет его, как питон добычу, и раздавит. Компания сбивала цены на все товары, которые производил Карранса, она могла себе это позволить, будучи достаточно сильной, чтобы идти на временные убытки.

— Говорят, Карранса катится к полному краху.

— Но еще недостаточно быстро. Кроме того, у меня есть основания подозревать его в саботаже.

— Вполне логичное подозрение. Невозможно рассчитывать, что работать на вас он будет с большим энтузиазмом.

— К тому же он обслуживает грузовиками нашего единственного серьезного конкурента — колонию «Маргаритка».