Комната с призраком

Прошло десять лет. Как-то раз экономка сэра Редмонда вспомнила, что забыла на столе в кухне ключи от шкафа с конфетами, и вернулась, чтобы забрать их. Когда она подошла к двери, то услышала детский голос, шептавший: «Холодно, холодно, как долго я не грелась у огня!» Экономка вошла и, к своему изумлению, увидела Джейн Блейни, съежившуюся и как будто усохшую вполовину; она куталась в какое-то тряпье, склонясь над тлеющими угольями. Экономка в ужасе бросилась прочь из кухни и позвала слуг, но привидение уже исчезло. Говорили, что девочку видели еще несколько раз; она становилась все меньше и меньше, как будто не выросла ни на дюйм с тех пор, как пропала. Всегда ее видели греющейся у огня; встречали ли ее в башне или на кухне — все время она куталась в лохмотья, жалуясь на холод и голод. Говорят, ее до сих пор видят в замке такую, совсем не похожую на Люси Грей из чудесной баллады Водсворта:

И кто-то молвит: как дитя
Она и по сей день.
В пустынных далях, как мечта,
Скользит Свит Люси Грей.

Среди холмов, дорог одна
Она легко идет,
И тихий шелест — песнь ее —
Доносит ветерок.

Судьба старшей дочери была более печальна, хотя и менее необычна; ее обручили с джентльменом мягкого характера и твердого достатка; ко всем прочим достоинствам он был католик, и потому сэр Редмонд подписал брачный контракт, будучи совершенно спокоен за судьбу своей дочери. Свадьбу справляли в замке Лейкслип. После того как невеста и жених удалились в свои покои, гости еще не покинули замок и какое-то время сидели за праздничным столом и пили за грядущее счастье молодоженов, когда неожиданно, к великой тревоге сэра Редмонда и его друзей, из той части замка, где располагались покои новобрачных, донеслись громкие и пронзительные крики.

Кто из гостей не потерял присутствия духа, устремился по лестнице наверх, но было уже поздно: злосчастный жених в ту роковую ночь неожиданно и необъяснимо сошел с ума. Изуродованное тело умирающей леди покрывали раны, которые в буйном припадке помешательства ей нанес ее несчастный муж. Сам он умер сразу же после убийства жены. Скоро, как только того дозволяли приличия, тела предали земле, и об этой истории старались больше не вспоминать.

Хотя сэр Редмонд и продолжал выслушивать самые невероятные истории о явлениях Джейн (их пересказывали ему домашние), надежда на ее возвращение таяла с каждым днем, и вся его забота отныне обратилась к оставшейся дочери, Анне. Получив весьма неглубокое образование, приличествовавшее в те времена ирландским женщинам, Анна жила уединенно и общалась главным образом со слугами, от которых переняла склонность к сверхъестественным страхам и суевериям; все это имело ужасные последствия в дальнейшей ее судьбе.

Среди многочисленной челяди замка была одна «старая колдунья», когда-то нянчившая покойную мать леди Блейни; ее память была настоящим кладезем страшных преданий. Загадочное исчезновение Джейн было причиной того, что ее сестра прилежно выслушивала жуткие истории старой ведьмы, клявшейся и божившейся, будто однажды она видела беглянку, стоявшую в одной из зал замка перед портретом матери и шептавшую: «Горе мне, горе! Разве могла мама подумать, что ее Джейн когда-нибудь станет такой!»

Когда Анна повзрослела, она стала еще серьезнее прислушиваться к словам старухи, особенно к ее обещанию показать ей будущего жениха. Для этого, однако, надо было совершить определенный ритуал. Нечестивостью своей он возмутил Анну, но в конце концов она уступила настойчивым уговорам старухи и согласилась его исполнить. Время, выбранное для безбожных молитв, приближалось; ночь на 1 ноября полна событий, и именно этой ночью следует проводить подобные церемонии с тем, чтобы усилить действие заговоров (предполагают, что такие обряды проводят и поныне на севере Ирландии).

Весь день накануне старуха уговаривала молодую леди, и, чтобы вернее заставить ее исполнить желаемое, она без устали рассказывала ей истории, одну другой страшнее. В замке эту женщину прозвали Кумушкой, равно как в Англии подобных ей называют госсип, а в Шотландии — каммер (хотя настоящее ее имя было Бриджит Диз). Старуха оправдывала свое прозвище неумеренной болтовней, цепкой памятью и ненасытным интересом к сверхъестественному. Ее назойливого внимания не избежал ни один человек в замке; все рано или поздно становились ее жертвами, начиная с конюшего, которого ее рассказы заставляли теплее кутаться в одеяло, и кончая юной леди, Кумушкино влияние на которую было необычайным.