Комната с призраком

Страна, в которой его постигло столько несчастий, где все, казалось, располагало к суеверной меланхолии, овладевшей его душой, стала тягостна Обрию; он решил оставить ее и вскоре прибыл в Смирну. Ожидая корабль, который должен был перевезти его в Отранто или Неаполь, он занялся приведением в порядок вещей, оставшихся у него после смерти лорда Ротвена. Среди них был ящик с разнообразным оружием, более или менее приспособленным к вернейшему умерщвлению жертвы. Там хранилось много различных кинжалов и ятаганов. Перебирая их и рассматривая их необычную отделку, Обрий с удивлением обнаружил пустые ножны, оправа которых показалась ему сходной с отделкой кинжала, найденного в заброшенной хижине. Он содрогнулся при воспоминании и, спеша удостовериться, отыскал тот кинжал. Можно представить себе его ужас, когда ножны, бывшие у него в руках, совершенно подошли к кинжалу, несмотря на причудливую форму последнего. Глаза Обрия не нуждались в дальнейших доказательствах; необычная форма, одинаковый выбор цветов на рукояти и ножнах, матовый отблеск обеих частей не оставляли места сомнениям — на ножнах и рукояти были видны засохшие капли крови.

Он оставил Смирну и по пути домой остановился в Риме, где справился о судьбе девушки, которую пытался защитить от обольщений лорда Ротвена. Ее родители прозябали в нищете, сама же она пропала без вести с тех пор, как уехал лорд. Эти повторные удары сокрушали душу Обрия; он содрогнулся при мысли, что и эта девушка стала жертвой того, кто погубил Ианфу. Он сделался пасмурен и молчалив, не интересовался ничем и только торопил возниц, как будто спеша спасти жизнь драгоценного для него существа. Он прибыл в Кале, и попутный ветер скоро принес его к берегам Англии; он поспешил к жилищу своих предков и там, казалось, на время забыл в объятиях любимой сестры все воспоминания о прошедшем. Если раньше своими детскими ласками она приобрела его привязанность, то теперь, когда она уже вступала в зрелый возраст, она была дорога ему как друг.

Мисс Обрий не обладала теми блестящими прелестями, которые привлекают взоры и восхищают шумные собрания. В ней не было того легковесного блеска, который существует только в душной атмосфере гостиных, наполненных многолюдным обществом. Ее голубые глаза не поражали воображения, но в них отражалась какая-то очаровательная меланхолия, происходившая, как казалось, не от несчастья, но от внутреннего чувствования души, знакомой с миром высшим и светлым. Она не принадлежала к тем легким созданиям, которые готовы лететь всюду, куда привлечет их блистающий свет, — ее поступь была нетороплива и задумчива. В уединении никогда улыбка радости не оживляла ее лица, но когда брат изливал перед ней свои чувства и в присутствии ее забывал несчастья, разрушившие его покой, — кто променял бы тогда ее улыбку на улыбку сладострастия? Казалось, ее глаза и лицо светились тогда неземным светом небес.

Ей только исполнилось восемнадцать лет, и она еще не появлялась в свете, потому что опекуны считали приличным отложить ее представление до возвращения брата, который станет ей защитником. И теперь было решено, что следующий бал, собираемый вскоре, будет датой ее вхождения в «большой свет». Обрий предпочел бы остаться дома и там предаваться меланхолии, которая все больше и больше им овладевала. Суетные удовольствия света не могли занимать его, когда душа его была так истерзана перенесенными несчастьями, но он решил пожертвовать своим уединением ради сестры. Вскоре они приехали в город и приготовились к завтрашнему дню, на который был назначен бал.

Общество собралось чрезвычайно многолюдное. Балов не объявляли долгое время, и все, желавшие лицезреть улыбку монарха, спешили туда. Обрий приехал с сестрой и стоял в углу, погруженный в свои мысли, не замечая ничего вокруг, но в воображении возвращаясь к тому дню, когда на этом самом месте он впервые встретил лорда Ротвена. Вдруг он почувствовал, что кто-то тронул его за руку, и голос, слишком знакомый, прошептал у него над ухом: «Не забывайте клятвы». Он едва имел мужества, чтобы обернуться, боясь встретить убийственный взгляд мертвеца, — рядом с собою он увидел то самое лицо, которое привлекло его внимание когда-то давно, во время первого его вступления в свет. Он не мог отвести от него глаз, пока силы не оставили его; опираясь на одного из своих друзей, он проложил себе дорогу сквозь толпу собравшихся, бросился в свою карету и был отвезен домой.

Сжимая голову руками, он быстрыми шагами ходил взад и вперед по комнате; казалось, он боялся, чтобы из его головы не вырвались ужасные мысли. Лорд Ротвен, восставший из праха, кинжал, клятва — волновали его душу. Он старался ободриться, убеждая себя в невероятности того, чтобы мертвые восставали! Случившееся могло оказаться наваждением. Обрий не верил, что такое могло произойти в действительности, и решил вернуться на бал, чтобы расспросить о лорде Ротвене. Однако имя это замирало на губах, и он ничего не мог узнать.