Но отрывок, с которого я начал свой рассказ, навел антиквария на мысль о поисках иного рода. В одной часовне – не важно где – он видел принадлежащие руке явно одного художника три огромные фигуры, каждая из которых заполняла целиком оконный проем. Манера исполнения свидетельствовала о том, что фигуры были нарисованы немецким художником шестнадцатого века. Тем не менее при внимательном их изучении выявились некоторые детали, не присущие изображениям подобного типа. На стеклах были воспроизведены – угадайте кто? –
Наш исследователь пребывал в печальном недоумении, гадая, почему все трое оказались на одном окне. Никакой связи – исторической ли, символической или философской – между ними не существовало. И он предположил, что они были всего лишь частью ряда пророков и апостолов, украшавших, скажем, окна, выходящие на хоры некой большой церкви.
Но отрывок из «
Во время изучения данного вопроса мистеру Сомертону не давала покоя мысль о слухах о сокрытом сокровище, и, чем чаще он о нем думал, тем ему становилось очевиднее, что если загадочный ответ, который аббат давал всем любопытствующим, что-то и значил, то только то, что разгадка секрета таится на каком-то окне монастырской церкви. Более того, первая таинственная фраза на свитке бесспорно имела отношение к кладу.
Мистер Сомертон не сомневался, что необходимо изучить каждую черточку, каждый знак, поэтому, вернувшись в свое поместье в Беркшире, потратил не одну пинту лампового масла, разглядывая чертежи и наброски. Через две-три недели настал день, когда мистер Сомертон приказал своему слуге упаковывать чемоданы, так как они едут за границу. Мы же пока за ним не последуем.
Перед завтраком – стояло чудное осеннее утро – приходской священник Парсбери мистер Грегори совершал прогулку до ворот, дабы встретить почтальона и вдохнуть свежего воздуха. И разочарование не постигло его. Прежде чем он успел ответить то ли на десять, то ли на одиннадцать всевозможных вопросов, заданных его пребывающими в озорном настроении отпрысками, сопровождавшими его, появился почтальон, и среди утренней почты оказалось письмо с заграничными штемпелем и маркой (из-за которой юные члены семейства Грегори тут же передрались) и адресом, написанным хотя и с ошибками, но явно на английском.
Когда священник открыл конверт и взглянул на подпись, он обнаружил, что пишет ему верный камердинер его друга и сквайра, мистера Сомертона. Вот что там было написано:
Многоуважаемый сэр!
В большом беспокойстве я о хозяине и пишу как он просит умолять вас, сэр, будьте так добры поторопитесь. У хозяина тяжелая болезнь, и он в своей кровати. Таким его я никогда не видел и ни чудо, и ничто ему не поможет, только вы, сэр. Хозяин говорит, чтобы я пописал короткую сюда дорогу ехать до Кобблинса и взять двуколку. Надеюсь, я все написал понятно, но я очень смущен тревогой и ночью не спим. Может быть, смело с моей стороны, сэр, но мне будет приятно видеть честное британское лицо посреди иностранных.
Ваш, сэр, верный слуга
Уилльям Браун
Р.S.
Забыл написать название деревни у города, она именуется Стинфелд.