Комната с призраками

Осуществить задуманное оказалось не сложно. Дверь была на месте, и на ней отчетливо был виден номер, мало того, за дверью явно что-то происходило – он слышал шаги и голоса или же голос. Когда он остановился, чтобы убедиться, что номер тот самый, шаги замерли, причем прямо около двери, и он слегка удивился, услышав прерывистое дыхание – будто тот, кто там находился, был сильно взволнован. Он пошел к себе и вновь удивился, так как комната выглядела гораздо меньше, чем тогда, когда он выбирал ее. Он почувствовал легкое разочарование, правда, совсем легкое. Если она окажется мала для него, он переберется в другой номер. Между тем ему что-то понадобилось вынуть из чемодана – насколько я могу припомнить, носовой платок. А чемодан портье положил на какое-то неподходящее место, кажется, стул на другом конце комнаты, далеко от кровати. Но что странно: чемодан отсутствовал. По-видимому, настырные слуги переложили его на другое место, в содержимое гардероба. Но нет, ничего подобного. Как неприятно. Мысль о краже он отверг сразу. Такое в Дании случается редко, просто произошло недоразумение (что не так уж и необычно), и stuepige[19] надо будет хорошенечко отчитать. Да ладно, в чем бы мистер Андерсон там не нуждался, можно подождать до утра, и он решил не звонить в колокольчик и не тревожить прислугу. Он подошел к окну – правому – и выглянул на тихую улицу, напротив стояло высокое здание с глухой стеной; ни единого прохожего; темная ночь, почти ничего не видно.

За спиной у него горел свет, и тень Андерсона отчетливо вырисовывалась на стене дома напротив. И тень бородатого мужчины из Номера 11 слева тоже, два раза он прошел мимо окна без пиджака, потом причесывался, а позже появился в ночной рубашке. Тень постояльца Номера 13 справа тоже была видна. Это уже интереснее. Номер 13, как и он, смотрел в окно, облокотившись о подоконник. Казалось, это был высокий мужчина, а может, женщина?.. По крайней мере, этот кто-то намотал что-то себе на голову, и, по-видимому, у него в комнате лампа была с красным абажуром, и она постоянно мигала. На стене напротив без конца мерцал тусклый красный свет. Андерсон немножко наклонился вперед, чтобы получше разглядеть фигуру, но за занавеской из какой-то светлой, возможно, белой, ткани ничего не было видно.

На улице откуда-то издалека раздались шаги, при их звуке Номер 13, вероятно, испугавшись, что его обнаружат, быстро отскочил от окна, и красный свет погас.

На следующий день Андерсона разбудила stuepige, принесшая горячую воду. Собравшись с духом и вспомнив нужные датские слова, он произнес как можно четче:

– Не надо было трогать мой чемодан. Где он?

Горничная, словно ничего особенного не произошло, рассмеялась и удалилась, не ответив ничего внятного.

Слегка разозлившись, Андерсон сел и собрался было позвать ее обратно, но так и остался сидеть, уставившись в пространство перед собой. Чемодан стоял на месте – там, куда его поставил портье. Для человека, который гордился своей аккуратностью и наблюдательностью, это была неприятная минута. Каким образом чемодан исчезал прошлым вечером, он понять и не пытался, ведь чемодан стоял на месте.

При свете дня обнаружился не только чемодан. Выяснилось, что комната – такая же, как и прежде, с тремя окнами и соответствующая требованиям жильца. Одевшись, он подошел к среднему окну, чтобы выяснить, какая погода. Его ожидало новое потрясение.

Прошлым вечером он был на редкость невнимательным. Он мог десятикратно поклясться в том, что курил у правого окна перед тем, как лечь в кровать, но окурок лежал на подоконнике среднего окна.

Андерсон пошел завтракать. Поздновато, конечно, но Номер 13 опаздывал сильнее – перед его дверью стояли ботинки, мужские. Значит, Номер 13 – мужчина, а не женщина. И тут он взглянул на номер на двери. 14. Должно быть, он в рассеянности прошел мимо 13-го. Три глупейших ошибки за последние двенадцать часов для столь привыкшего к порядку и точности человека было уж слишком, поэтому он решил вернуться и проверить. Следующий Номер был 12 – его собственный. 13-го Номера не существовало вовсе.

Несколько минут были потрачены на попытки вспомнить о том, что он ел и пил за последние сутки. Затем Андерсон сдался. Ежели его зрение либо мозги стали барахлить, ему еще представится возможность убедиться в этом, в противном случае он явно столкнулся с очень интересной ситуацией.

Целый день он продолжал изучение корреспонденции епископа, суть которой я уже изложил. К его разочарованию, она оказалась неполной. Он смог найти лишь еще одно письмо, касавшееся дела магистра Николаса Франкена.

Оно гласило: