Комната с белыми стенами

Джудит Даффи, не дрогнув, рассказывает обо мне одну ложь за другой. Меня душат слезы. Я вне себя от горя; ни Пол, ни я даже не представляем себе, какой вред она нанесла мне своей фразой «крайне маловероятно, почти невозможно». А вот Нэд, за спиной у которого многолетний опыт судебных разбирательств, сразу понял, чем чревата эта фраза, сказанная нарочно для присяжных. Не играет никакой роли, что всего несколько секунд назад неподражаемый Айвор Радгард сказал, что в таких случаях, как мой, статистика – крайне ненадежная вещь. Его слова не отложились в их сознании. Увы, они прозвучали не столь внушительно, как магическая формула доктора Даффи, цель которой найти вину там, где ее нет: «крайне маловероятно, почти невозможно».

Затем встал Рейбен Меррилс, чтобы задать доктору Даффи несколько встречных вопросов. Нэд тотчас одарил меня своей знаменитой улыбкой, – не улыбка, а луч надежды: мол, не переживай, Меррилс лучший адвокат во всей стране. Он разнесет ее в пух и прах.

Меррилс действительно сделал все что мог.

Меррилс: Давайте уточним. Вы утверждаете, что, на ваш взгляд, невозможно, что дети – более чем один ребенок, – родившиеся от одних и тех же родителей и жившие в одном и том же доме, умерли от естественных причин?

Даффи: Я так не говорила.

Меррилс: Ибо я могу привести вам несколько случаев семей, в которых имели место более одного случая СВДС, без каких-либо намеков на преступный умысел.

Даффи: Вы путаете термины. Естественные причины и СВДС – это отнюдь не одно и то же. В семье, где присутствует ген гемофилии, например, высока вероятность того, что кто-то из родственников умрет по причинам, имеющим отношение к этой болезни. Это и будут естественные причины. Когда же таковых нет, когда мы не можем объяснить, что повлекло за собой смерть младенца, мы называем это СВДС.

Меррилс: Хорошо, пусть это будет СВДС. Скажите, по вашему мнению, возможно, что в одной семье может иметь место более чем один случай?

Даффи: Разумеется.

Меррилс: Поясняю: по вашим словам, разумеется, возможно, что в одной и той же семье жертвами СВДС может иметь место более чем один случай?

Даффи: Да, такое возможно.

Меррилс: Тем не менее всего пару минут назад вы сказали нечто совершенно противоположное?

Даффи: Неправда. Я сказала, что…

Меррилс: Вы сказали, что «крайне маловероятно, почти невозможно», что Морган и Роуэн оба умерли в результате СВДС.

Даффи: Я имела в виду, что…

Меррилс: Вы сказали – и присяжные это подтвердят, – «крайне маловероятно, почти невозможно», что в семье Ярдли одновременно имели место два случая СВДС.

Даффи: Я этого не говорила.

Меррилс: Доктор Даффи, я уверен, что присяжные озадачены не меньше, чем я, ибо мы все слышали ваши слова.

На этом вопросы закончились. Мое сердце стучало, словно копыта испуганной лошади. Слава богу, подумала я. Теперь присяжные поймут, какая жуткая лгунья эта доктор Джудит Даффи. Разве можно серьезно относиться к ее мнению, когда Рейбен Меррилс только что поймал ее на вопиющей лжи? Увы, стоило мне посмотреть на Пола и Нэда и увидеть, что оба сидят хмурые, как на мое воодушевление набежало темное облако.

Позднее я узнала, что они серьезно встревожились о том, какой эффект могло произвести на присяжных повторение той злополучной фразы. Хотя Меррилс быстро и убедительно показал, что Даффи бессовестно лжет, он дважды повторил ее слова о том, что одновременная гибель обоих мальчиков в результате СВДС – это «крайне маловероятно, почти невозможно». Позднее Нэд сказал мне, что самый лучший способ заставить кого-то во что-то поверить, – это несколько раз повторить одни и те же слова.

– Контекст, в котором они прозвучали, не так важен, – сказал он. И оказался прав. Какая же я была наивная!

Раз за разом в течение судебного разбирательства присяжные слышали эту фразу «крайне маловероятно, почти невозможно». 5 ноября я этого не знала, и вот теперь должна провести девять лет жизни за решеткой. А все из-за нескольких слов, сказанных доктором Джудит Даффи, которая от меня не слышала ни единого слова.

24 октября 2004 года

24 октября ко мне в тюрьму, чтобы взять у меня интервью, приехала журналистка газеты «Дейли телеграф». Пол пошутил, что, мол, теперь я такая знаменитость, что журналисты вынуждены дожидаться очереди, чтобы повидаться со мной. Кстати, тюремные служащие так меня и называют: «наша местная знаменитость».

Здесь, в Геддам-Холле, буквально все проявили ко мне участие. Все понимали, что я невиновна, – приятное разнообразие после Дарема, где меня ненавидели и всячески унижали. Я знала: за эту перемену отношения ко мне я должна благодарить Лори. Он развернул настоящую кампанию в мою поддержку. Даже такой осторожный человек, как Нэд, пробормотал, что наша апелляция в феврале следующего года может оказаться успешной. Там, на воле, Лори в буквальном смысле творил чудеса. СНРО с каждым днем набирала силу.