Комната кукол

Алан взял свой бокал и осушил его одним глотком, не полюбовавшись изумительным хрусталем и не насладившись благородным ароматом. Затем он потянулся за графином и налил себе еще. Я потрясенно уставилась на него. Когда мы сидели тут в прошлый раз и пили вино, которое Алан утащил у фей, он едва пригубил спиртное, позволил себе лишь пару глотков, ведь ему нужно было работать, — теперь же он жадно набросился на изысканное вино, словно пытался смыть им свой гнев.

Приходилось лишь надеяться, что мне останется хоть немного. Я не собиралась напиваться, но помнила приятное чувство легкого головокружения и хотела испытать его еще раз — чтобы голова была ясной и я понимала, что делаю, но при этом испытывала чудесное тепло в животе. Главное, чтобы это тепло, будто насмехаясь надо мной, не сменилось тошнотой. И чтобы Алан хорошо переносил спиртное. Я не хотела тащить его на себе из лабиринта — ведь как фея я должна ступать горделиво и величественно, обозревая свои владения.

Вначале я попыталась сдержать его, нарочито медленно отпивая вино и сосредоточившись на рулетах, которые оказались действительно очень вкусными. Если бы не наложенные на слуг чары, я непременно лично поблагодарила бы кухарку за такое угощение, но, похоже, в таком состоянии она не оценит похвалу. Зато теперь она была счастлива в Холлихоке, окруженная милыми феями, которых обожала…

— Все в порядке, Алан? — осторожно спросила я.

Алан хмыкнул, и я поняла, что его веселье в начале пикника было напускным, но теперь ему не хотелось притворяться.

— В порядке? Ты сейчас станешь феей, и еще спрашиваешь меня, все ли в порядке?

— Мы говорили об этом. — Хотя разговор не пришелся мне по душе, я играла Флоранс, голос разума. — Не делай все сложнее, чем оно и так есть. Я приложила столько усилий, чтобы… — Я осеклась, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы.

Нет, я не собиралась разрыдаться перед Аланом, поэтому спрятала лицо за бокалом с вином. Мой пикник был куда красивее, но на пикнике Алана мы чувствовали себя лучше.

Вино действительно помогло нам расслабиться. Алан попросил у меня прощения, а я извинилась перед ним, сама не зная за что, но мне хотелось, чтобы у нас все наладилось.

— Это наш последний день вместе, — напомнила я. — Скорее всего. Я не знаю, что случится завтра. Но сегодня… сегодня я хочу, чтобы ты мне нравился.

— И ничто этому не мешает, — примирительно сказал Алан. — И знай, что ты всегда будешь мне нравиться.

Я ему не верила. Когда я стану феей, у него будут причины ненавидеть меня. Я видела, как он смотрит на флакон с фейским вином — как на злобную мелкую тварь, изготовившуюся укусить меня и заразить смертоносной болезнью. Я переставила флакон себе за спину, чтобы Алан его не видел, и вдруг он показался мне таким огромным. На самом деле флакон был крохотным, но его тень омрачала нам пикник.

Наш с Аланом разговор не вязался, и приятное чувство, которого я так ждала, все не приходило. Напротив, где-то внутри нарастало раздражение, и это чувство не давало покоя, злило меня. Я придвинулась к Алану — просто чтобы что-то сделать. Может быть, опустить ладонь ему на колено?

— Осторожно! Опрокинешь фейское вино! — предупредил меня Алан.

Я мрачно улыбнулась:

— Тебя это, должно быть, только обрадует.

Алан покачал головой:

— Нет, я знаю, что не все так просто… — В его голосе зазвучала грусть. — На самом деле я восхищаюсь тобой за это решение. Вернее, восхищаюсь его причинами. У меня никогда не было подобного выбора, я стал охотником на фей, как все мужчины в нашей семье, и никто у меня ничего не спрашивал. Но ты делаешь так, как считаешь нужным. И может быть, это действительно правильный поступок.

И я, сама того не заметив, потянулась и взяла его за руку.

Красного вина почти не осталось, и я разлила последние капли по нашим бокалам. Не знаю, сколько выпил Алан, а сколько я. Мир вокруг начал расплываться, и я не могла сказать точно, нравилось мне это или нет. Но то ли вино придало мне отваги, то ли моя решимость била через край и я уже не боялась — и я прошептала:

— Алан… Можно я положу голову тебе на колени?

Не дожидаясь ответа, я так и сделала.

Небо над моей головой вращалось вокруг одного-единственного облачка, вокруг царили тепло и уют, и я чувствовала уже не запах тиса или еды, а Алана. Он так приятно пахнул. Если уж мне нужно покинуть мир людей, то лучше уходить с этим запахом, чтобы я знала — я не одна. Да, я жестоко поступила с Аланом, я не любила его, иначе не приняла бы такое решение, но он мне нравился.

Алан, похоже, не знал, что делать с девочкой, устроившейся у него на коленях, но вскоре он начал нежно гладить меня по голове, откинул прядку волос у меня со щеки, провел кончиками пальцев по уху. Я замерла от наслаждения. Пусть это мгновение никогда не заканчивается!