Комната из листьев

– Значит, решено, – сказал он. – В следующий четверг, скажем, во второй половине дня, назначайте первое занятие! И мне, миссис М., будет очень интересно послушать про ваши успехи. Доуз, обязательно держите меня в курсе.

Мистер Доуз неловко приподнял руку, словно давая благословение, и что-то буркнул, но слов я не разобрала. Затем он развернулся и был таков.

– Миссис М., не думайте, будто наш мистер Доуз невежа, – заверил меня Тенч. – Просто его орбита принимает причудливую форму, проходя через сферу обычных людей.

Здесь не Девон

В следующий четверг, днем, миссис Браун, Ханнафорд, Эдвард и я, как всегда, отправились к западному кряжу. Поднявшись на вершину, мы стояли под порывами ветра, что дул с моря, и смотрели на едва заметную тропинку, которая вилась через заросли кустарников к невидимой обсерватории. Внезапно мной, как никогда, овладело непреодолимое желание побыть одной среди этого могущества природы.

– Миссис Браун, наверно, вам с мистером Ханнафордом и Эдвардом лучше остаться здесь, – предложила я. – Отсюда еще видно наше поселение.

Объяснять причину – что меня одолевает желание уединиться на этих открытых всем ветрам просторах – мне не хотелось: она была слишком эксцентрична. Но миссис Браун поняла меня с полуслова.

– Да, миссис Макартур, – согласилась она, – тропинка бугристая. По такой топать маленькими ножками нелегко.

Не более бугристая, мы обе знали, нежели та, по которой мы только что взобрались на вершину.

– На обратном пути сам топать вверх он устанет, а нести его уже тяжело, – добавила я.

На самом деле, вовсе не тяжело. Ханнафорд обычно сажал Эдварда на плечи. Без малейших усилий. Для него это было все равно что плащ накинуть. Но мы с миссис Браун вместе сочинили правдоподобное объяснение и собирались придерживаться его.

В Девоне такое было бы невозможно, но здесь не Девон.

Стоило мне отойти на несколько шагов, и я уже ничего не узнавала вокруг. Миссис Браун и Ханнафорд только-только пропали из виду, а ощущение было такое, будто я одна на всем белом свете. Следы присутствия человека исчезли. Я оказалась в царстве листьев, камней, ветра. Ветви первозданных деревьев гнулись и шевелились, словно играя, птицы устремлялись друг к другу, а внизу сверкали и мерцали величественные воды Порт-Джексона, череда заливов и бухточек.

Я спускалась по тропинке, переступая с камня на камень неуклюже, размахивая руками, чтобы удержать равновесие, словно кружилась в танце с обступающей меня незнакомой природой, в танце, движения которого еще не выучила. Я чувствовала, что эта незнакомая природа наблюдает за мной – за неловкой женщиной в многослойной одежде, оступавшейся на камнях, юбками цеплявшейся за гибкие нижние ветки кустарников. Я постояла на выступе скалы, жадно вдыхая чистый воздух, и мне казалось, что порывистый ветер вот-вот подхватит меня и унесет куда-то вдаль.

С каждым шагом мне открывалось новое чудо: проглядывающие сквозь кусты волнующиеся синие воды бухты; дерево с гладкой розовой корой, на вид такой сочной, что кажется, будто она теплая на ощупь; отливающий желтым блеском нависающий каменистый выступ, снизу рыхлый и мягкий, как пирог. Ветер приносил соленый запах океана и непривычно терпкие, пряные ароматы кустарников и цветов. Это место – его ширь, глубина, высота – поражало своей объемностью. Жизнь здесь била ключом – открытое пространство, первозданная энергия ветра и деревьев, крики чаек, сверкающая вода. Я была одна – крупинка человечества в огромном пространстве, которое могло меня поглотить. Я озиралась по сторонам с таким чувством, словно глаза мои открылись впервые в жизни.

Тропинка была не такой уж и длинной, но для меня она стала путешествием в другой природный мир, в другой климат, в другую страну.

Ниже по склону я увидела вырубку. Она находилась в западной стороне, поэтому из нашего поселения ее было не разглядеть. На участке высилось странное сооружение: обычная хижина, каких много в поселении, а к ней с одного бока была пристроена приземистая башня с наклонной островерхой крышей. Парусина, которой она была покрыта, морщилась складками, время от времени приоткрывая затененную вертикальную щель.

И там я заметила мистера Доуза. В клетчатой рубашке и в матросских брюках, подвернутых до икр. Он помешивал что-то в ведре; подойдя ближе, я увидела, что это побелка. В руке он держал большую кисть с жесткой щетиной. На парусине блестела сырая грунтовка, на которую мистер Доуз собирался нанести побелку. Он, конечно, забыл об уговоре с Тенчем. Не желал тратить время на скучающую женщину, которой от безделья вздумалось брать уроки астрономии. Я остановилась, намереваясь тихонько уйти, отложив свой визит до другого раза.

Но мистер Доуз, похоже, краем глаза все же заметил меня. Он поднял голову, и мне пришлось продолжить спуск. Я подхватила юбки, чтобы не цепляться за кусты и жесткую траву, и поспешила вниз по склону, то и дело спотыкаясь в громоздких башмаках. А, добравшись до обиталища мистера Доуза, оробела. Мы оба обратили взгляды на диковинную конструкцию из парусины.