Комната из листьев

– Ну, я только хотел сказать, что миссис Брукс – подруга нашего губернатора, – сообщил он. – И, поскольку у миссис М. сейчас разыгрался приступ глухоты, могу смело добавить: вот уже семь-восемь лет она является inamorata[15] губернатора.

Мистер Макартур жаждал подробностей.

– У него есть жена, – продолжал Тенч. – В Гемпшире. Но, по-видимому, она его не устраивает.

Мне показалось, или он умышленно отводит от меня глаза?

– Миссис Брукс – супруга боцмана, что служит на судне губернатора. Так что нет ничего странного в том, что она бывает почти везде, куда ездит губернатор.

– О, наш святой губернатор! – воскликнул мистер Макартур. – Я, конечно, задавался вопросом. Думал, может, он прибегает к услугам кого-то из осужденных женщин.

– Разумеется, – отозвался Тенч. – Вполне логичный вопрос для любого мыслящего человека. – К услугам губернатора любая каторжанка, только пальцем ткни, но это было бы чревато скандалом. Согласитесь, он поступил мудро, ища удовольствий в объятиях той, кто может открыто путешествовать с ним, у всех на виду?

– Ловко придумано! – заметил мистер Макартур. – Хитроумный человек наш губернатор. А что же боцман Брукс? Как с ним это дело уладили? Как обычно?

Он жестом изобразил деньги: большим пальцем потер об остальные.

– Этого я вам сказать не могу, – ответил Тенч. Трудно было определить, что он имел в виду: то ли не знает, то ли не хочет говорить. – Но Уайтхолл явно не ведает об этой стороне быта Его Высокопревосходительства.

Тенч хорошо изучил моего мужа. Знал: чтобы тот стал его союзником, нужно сделать ему подарок, который он ценил бы больше любых других – открыть секрет, который может погубить другого человека. Мужчины довольно захмыкали, насмехаясь над обстоятельствами губернатора, словно ничего забавнее в жизни не слышали.

Как смеют они ухмыляться?! Любой в положении губернатора без компаньонки сломался бы от напряжения и одиночества. Может, политикам из Уайтхолла и неизвестно имя его любовницы, но они наверняка догадываются, что она существует. Эти мастера закрывать глаза на то, на что до определенного момента можно смотреть сквозь пальцы, составляют горы документов, в которых Новый Южный Уэльс представлен в мельчайших подробностях, однако в этих самых документах Дебора Брукс фигурирует просто как жена боцмана с «Сириуса». Имя миссис Брукс не войдет в историю; о ней будет известно лишь то, что я сейчас вам рассказываю.

Положение ее было незавидным. Роль любовницы влиятельного господина обрекало ее на одинокое существование на задворках общества в статусе дамы полусвета. Но, возможно, это чем-то компенсировалось. Она и губернатор были вынуждены вести двойную жизнь, что, конечно же, сопровождалось волнениями, и это, вероятно, поддерживало огонь их страсти. Меня кольнула зависть. Я вспомнила тот момент на приеме у губернатора, когда он взглянул на обслуживавшую его миссис Брукс. Вспомнила, как при этом едва заметно смягчились его черты и просияло худощавое лицо.

О, какое это, должно быть, блаженство, когда мужчина смотрит на тебя с теплотой и любовью, не в силах скрыть своих чувств, как ни старается!

Искра влечения

Как и мой муж, Тенч всеми силами держался за статус джентльмена, благо он имел офицерское звание, довольно приличное образование и галантные манеры, хотя молва гласила, что он – сын учителя танцев. Только Тенчу, в отличие от моего мужа, в этом уголке вселенной, где правили низость и злоба, удавалось со всеми оставаться в дружеских отношениях. Даже мистер Макартур хорошо отзывался о нем. Мне Тенч представлялся этаким вкрадчивым зверьком наподобие хорька или выдры, который умеет втереться в доверие, доволен своей изворотливостью и способен выкрутиться из любого положения. Мне импонировали его задорная натура, его лукавство, готовность на какую-нибудь выходку, томные дразнящие взгляды и фразы. В его обществе я чувствовала себя вдохновенной, веселой, ощущала бурление живой теплой крови.

Мы отмечали наше первое Рождество в Новом Южном Уэльсе. Уорган наяривал на пианино с такой страстностью, что два человека в уголке у камина могли спокойно беседовать, не опасаясь быть услышанными. Я искренне, непринужденно, радостно смеялась над какой-то остроумной чепухой, которой развлекал меня Тенч. Наши взгляды встретились. Его карие глаза полнились теплотой и весельем, и мне подумалось: каково это быть с ним, как с мужчиной?

Красотой Тенч не отличался: лицо слишком вытянутое, подбородок с темнеющей щетиной какой-то безвольный, глаза посажены чересчур близко. Но меня влекли его искрометность и энергичность. Я знала, что с таким, как он, я была бы другой женщиной: не такой осторожной и отдающей отчет каждому своему слово или жесту, а более беспечной, склонной наслаждаться каждым мгновением.

Тенч перехватил мой откровенный взгляд. Я увидела, что в его глазах застыл тот же вопрос. Каково это было бы?