Комната из листьев

– Вам повезло, что вы встретили здесь мистера Доуза, – с улыбкой добавил губернатор, чтобы заполнить паузу, возникшую оттого, что мистер Доуз, по-видимому, не сознавал, что обмен любезностями требует в ответ что-то вроде: «Рад знакомству, миссис Макартур» или «Приветствую вас, миссис Макартур». – Между прочим, – продолжал губернатор, – мистер Доуз – наш местный астроном. Так что после заката он редко составляет нам компанию.

Мистер Доуз снова поклонился, но для фразы «Рад знакомству, миссис Макартур» время уже миновало, и было такое чувство, что мы все хотим избавить его от мучительной неловкости, которую он испытывал, оказавшись в центре внимания.

– А теперь, миссис Макартур, пойдемте-ка садиться за стол. Не будем задерживать начало пиршества!

Гости зашумели, учтиво обмениваясь шутками. Мы с мистером Макартуром, уже достаточно долго прожив на побережье Сиднейской бухты, присоединились к всеобщему оживлению. Всех присутствовавших – мужчин, женщин, детей – в этот вечер ожидали такие яства: ломтик солонины, гороховая каша, хлеб. Правда, капитан Тенч сообщил мне, что егерю губернатора иногда удается подстрелить дикую утку или кенгуру, и во мне затеплилась надежда.

Перед нами поставили тарелки с едой: гороховая каша с солониной и парой листиков растения, которое здесь называли петрушкой из Ботани-Бэй. Надежда полакомиться уткой или мясом кенгуру постепенно умирала, за столом воцарялась тишина. Я увидела, как у Тенча, сидевшего напротив, дрогнули губы в предвкушении того, что он собирался сказать.

– О, наша ежедневная дьявольская пища, – воскликнул он, и все, кто был на ужине, рассмеялись, даже губернатор.

– Благодарю вас, капитан Тенч, – произнес он. – До прибытия кораблей с продовольствием эта шутка не устареет.

Он явно слышал ее прежде и, вероятно, не один раз. Словно осознав, что в его тоне прозвучала резкость, губернатор с улыбкой обратился ко мне.

– Капитан Тенч, – объяснил он, – первый юморист Сиднейской бухты. Хотя эта местность не располагает к юмору.

Он поддался вперед за столом, глядя на Тенча.

– Уверяю вас, мой дорогой сэр, что лично я высоко ценю ваши старания.

О званые ужины тех дней! На больших роскошных тарелках с золотым ободком скудные порции выглядели совсем крошечными, солонина попахивала. Но видимость пышного пиршества была соблюдена. Вино, пусть и по нескольку глотков, разливалось в хрустальные бокалы. Ослепительно сияли комплекты столового серебра, рассчитанные на семь блюд. Дамастовые салфетки, серебряные подсвечники. Священник Джонсон торжественно прочитал молитву.

Со своего места я наблюдала за мистером Макартуром, сидевшим по другую сторону стола. Он из кожи вон лез, стараясь очаровать губернатора, как это способен делать человек, для которого обаяние – не более чем один из тактических приемов. С самых первых дней порядочность и мягкие манеры губернатора, чей лоб был изборожден морщинами, у мистера Макартура вызывали лишь глубочайшее презрение. В узком кругу он величал его – не армейского офицера, а капитана ненавистного ему флота – «наш почитаемый морской волк», произнося это с издевательски утрированным ирландским акцентом. Но сейчас я, с чувством облегчения и презрения, отметила, что мой муж улыбается и кивает.

Губернатор уже понял, с кем он имеет дело в лице мистера Макартура. От капитана Непина он, конечно, знал о том, что произошло на борту «Нептуна». На мой взгляд, он видел, что мистер Макартур лицемерит, пытаясь завоевать его расположение, и не отвечал ему особой симпатией.

Как подобает богу и царю в одном лице, губернатор держал в услужении несколько человек: трех-четырех лакеев, одетых в униформу, которая могла сойти за ливреи, и двух горничных. Все они были из числа каторжников. Экономка, спокойная женщина в опрятном сером платье, внимательно следила за каждым шагом прислуги, прямо у всех на виду пересчитывала столовое серебро.

Каторжников к губернатору она и близко не подпускала, сама обслуживала его за столом. Я сидела рядом с ним и заметила кое-что интересное: в том, как она наклонялась к нему, чувствовалась не просто учтивость прислуги, а в его тихом «спасибо» слышалось нечто большее, чем обычная благодарность. Губернатор заметил, что я за ними наблюдаю.

– Миссис Брукс – настоящее сокровище, – сказал он мне, улыбаясь экономке. – Она служит мне много лет, на кораблях больших и малых, прочных и не очень. Верно, миссис Брукс?

– Да, сэр, – отвечала она. – И служить вам – большая радость. Мне очень повезло.

– Миссис Брукс – супруга боцмана с «Сириуса», – объяснил губернатор. – И прекрасно заботится о моих нуждах на суше и на море.

При словах «заботится о моих нуждах» миссис Брукс как-то испуганно улыбнулась. Они обменялись мимолетными взглядами, и воздух между ними встрепенулся, почти неосязаемо, будто потревоженный взмахом птичьего крыла.

Может, миссис Брукс и экономка, подумала я, а также жена боцмана, но, если не ошибаюсь, для губернатора она значит нечто большее.

Знаки внимания