Комната из листьев

Где-то у нас под окнами жила птичка. Нередко на рассвете я просыпалась и, не шевелясь, лежала и слушала ее пение. Это всегда была одна и та же короткая мелодия: «Да, да, ди, ди, ди, да, да!» Красивая песенка. Но она не имела вариаций. Я представляла, как эта птичка сидит в темной листве, предрассветный ветерок ерошит ее оперение, а она все грустно напевает: «Да, да, ди, ди, ди, да, да!». Возможно, ей хотелось передать все, что она чувствует в ожидании рассвета, за час до того, как взойдет солнце и жизнь возобновится. Но в ее арсенале была только одна эта фраза. Я представила, как эта птичка рыдает от досады, открывает клюв, чтобы рассказать все, что ей известно, а снова слышит лишь пародию на то, что лежит у нее на сердце.

Честолюбие

Мистер Макартур был человек с большими амбициями. Всеми его поступками руководило честолюбие. Для меня, я знала, никакое место не станет родным домом, и Гибралтар, в моем понимании, был не хуже любого другого населенного пункта, я была готова жить там. Но для моего супруга перспектива маршировать в стенах бастионов Гибралтара означала крах всего. Только полный болван смиренно поедет туда, куда направит его полк. Пока не разразится война, нечего и рассчитывать на продвижение по службе в 68-м Пехотном полку, переукомплектованном младшими офицерами, которые могли рассчитывать на карьерный рост только в том случае, если начнется повальный мор среди старшего состава. Мой муж смекнул, что шансы его невелики, и стал думать, как вырваться из возникшей ситуации.

Он продаст свое офицерское звание, решил мистер Макартур, выручит за него четыреста фунтов стерлингов! На эти деньги можно начать карьеру адвоката! Он прочел все книги, знал законы не хуже любого юриста. Он откроет адвокатскую практику, обретет известность, и вскоре у Джона Макартура отбоя не будет от клиентов!

Меряя шагами комнату, он излагал мне свои планы. Его лицо светилось воодушевлением, отчего следы от оспы на нем выступали особенно ярко; глаза горели уверенностью в славном будущем.

– Джон Макартур из «Линкольнз инн»[9], – говорил он. – Здорово звучит?

– О да, – отвечала я. – Звучит великолепно.

Я, хоть и выросла в деревне, жизни толком не знала, но сомневалась, что это легко достижимая цель, однако остужать пыл мужа не собиралась. Пусть жизнь его проучит, а не супруга. И потом, а вдруг у него получится. На минуту я даже позволила себе помечтать об «Линкольнз инн», ведь это было бы куда лучше, чем Гибралтар.

Но через неделю про «Линкольнз инн» мистер Макартур уже и не вспоминал. Заявлял, что переговорит с одним джентльменом, знакомым отца, и тот устроит его в Артиллерийское управление в Портсмуте. О, это такая лакомая должность, лучший в мире вариант!

– Мистер Макартур, но как же адвокатура?

Я вовсе не хотела уколоть мужа, но ведь моя судьба была тесно связана с его судьбой.

– Жена, не надо ловить меня на каждом слове! – взвился он. – Вы хоть и умная женщина, но жизни не знаете, чтобы меня поучать.

– Мистер Макартур, у меня и в мыслях не было вас поучать, – ответила я. – Просто теперь ведь у нас с вами одна судьба на двоих, и я хотела бы знать, что меня ждет!

– Благодарю за напоминание. Именно потому, что у нас теперь с вами одна судьба на двоих, – насмешливо подчеркнул он, – я и стараюсь изо всех сил устроить ее получше!

Он пристально смотрел на меня, взглядом приводя в замешательство, наблюдал, как я пытаюсь осмыслить то, что сейчас произошло между нами: то, что еще недавно казалось таким простым, за полуминутный разговор превратилось в спутанный клубок, который ни за что не размотать.

Крупица правды

Мистер Макартур жить не мог, не строя грандиозные планы. Для него это было так же необходимо, как еда и питье. Каждый новый план преобразовывал окружающий мир в соответствии с его убеждениями. И сам он преображался, становился еще более великолепным вариантом себя самого, и эти два Джона Макартура бежали рядом, как пара подобранных в масть упряжных лошадей: похожи, но не одинаковы, бегут близко, но не соприкасаются.

То он собирался поговорить со своим братом, который в школьные годы дружил с Эваном Непином – ныне высокопоставленным государственным чиновником. Потом новая идея: он переговорит с кузеном близкого друга сэра Джозефа Бэнкса, и тот устроит его секретарем какого-нибудь чиновника в Палате лордов. Или напишет одному товарищу, с которым он познакомился через капитана Мориарти, попросит, чтобы тот замолвил за него словечко в письме к своему шурину, занимавшему высокую должность при королевском дворе.

При дворе! Я непроизвольно фыркнула и поспешила закашляться в носовой платок, но мистер Макартур ничего не заметил.

Правда, для начала ему требовалось продать свое офицерское звание, однако все шло к тому, что тупые, недалекие, ограниченные людишки, принимавшие подобные решения, скорее всего, на то согласия не дадут. По их мнению, не для того энсину Макартуру была пожалована должность на действительной воинской службе с полным жалованьем, чтобы он мог профинансировать свой уход с нее.