Комендантский час

До недавнего времени Василию Альшевскому принадлежала не только огромная усадьба, но и немалые земли вокруг, включавшие охотничья угодья, на которых любил порезвиться покойный хозяин. Его дом представлял собой трёхэтажное главное здание, от которого в обе стороны протянулись двухэтажные корпуса. Правая часть здания (собственно, восточное крыло) стояла голой и была выстроена по направлению к селу, где жили холопы Альшевского. Западное же крыло было длиннее, и его окончание скрывалось среди деревьев помещичьего леса.

Александр медленно шёл за Климентом, бесшумно ступая по теплым коврам, разостланным повсюду. Стены вокруг были украшены знакомыми с детства картинами, на которые юноша не обращал никакого внимания. Всё, что молодой офицер припомнил, это длинный подвал, расположенный аккурат под западным крылом, где он вместе с двоюродным братом вечно играл в прятки. Находясь в шаге от высоких дубовых дверей, дворецкий и Александр услышали звуки какой-то суеты. Войдя в большой зал, они увидели, как толстый мужчина с усами на лице пытался привести в чувства лежавшего на диване молодого человека. Грузный усач был никем иным, как дядей Александра – Богданом, родным братом Василия и Натальи. В юноше, находившемся без сознания, офицер узнал сына Василия – Ярослава, которого не видел уже много лет. В помещении было хорошо натоплено, что не мешало старухе, сидящей в самом конце комнаты перед огромным книжным шкафом, мерзнуть, всё сильнее укутываясь в пуховый платок.

– Прибыл Александр Аркадьевич Альшевский, – громко сообщил присутствующим дворецкий.

Богдан и старуха Амалья тут же обратили на вошедшего свой взор. В воздухе повисло недолгое молчание.

– Сашка! – радостно произнес мужчина и бросился навстречу племяннику.

Юноша только и успел, что сделать шаг навстречу толстяку. Он был рад увидеть знакомое лицо после смерти матери. Родственники крепко обнялись. Рослый усач был выше племянника, а потому ему не составило труда сжать в замок свои мослатые руки на его спине. Офицер почувствовал закрепленную на поясе кобуру. Вдруг очередной кусок воспоминаний ожил в памяти у юноши. Наталья упоминала в письме старшего брата, однако, говорила о нём исключительно в положительном ключе, поэтому Александр знал, что ему можно было доверять. Это обстоятельство прибавило живости другим воспоминаниям офицера. Он нередко проводил со своим «сибирским» дядей свой досуг. Несмотря на всю редкость и скоротечность их встреч, именно дядю Богдана юноша считал своим воспитателем – человеком, заменившим отца. Ещё ребенком он научился рыбачить и стрелять под бдительным присмотром этого усача, который, будучи закоренелым холостяком, уделял все своё внимание детям брата и сестры. Так или иначе, встречи их частыми не были.

– Ты уже знаешь, мой мальчик? – осторожно спросил мужчина.

– Да, – ответил шёпотом офицер и тут же услышал, как по лестнице, стоящей за углом, кто-то спускается.

– Так-так, а это кто? – вопросил долговязый незнакомец, остановившись перед семьёй Альшевских на одной из ступенек.

На тонком лице с высоким прямым лбом красовались небольшие очки, казавшиеся не очень практичными. Мужчина окинул всех присутствующих подозрительным взглядом исподлобья.

Климент тут же поспешил представить гостя: « Александр Аркадьевич Альшевский, племянник покойного Василия».

– Еще один племянник? – удивился мужчина. – Ну что ж, меня зовут Максим Иванович Вендль, я расследую гибель вашего дяди.

– Этот человек замучил Ярика своими вопросами, – сказал Богдан, смотря на лежащего без сознания племянника.

– Господин Альшевский, я не виноват, что ваш племянник столь впечатлителен, – отвечал полицейский на упрёк в свой адрес.

– А вы извольте не давить, а расследовать, – сказал усач громогласно, будто начиная выходить из себя.

– Как угодно, – произнёс Максим Иванович, – если позволите, я бы побеседовал с новоприбывшим, ведь вы, скорее всего, даже не успели посвятить его во все детали.

– Я ничего не знаю, – подтвердил Александр, подходя ближе к лестнице.

– Чудно, тогда прошу наверх, – сказав это, Вендль зашагал на второй этаж.

Юноша проследовал за ним, а дядя Богдан, вернувшись к дивану, продолжил приводить в чувство Ярослава.

Второй этаж западного крыла был отдан Василием Альшевским под бильярдный зал, где он собирался с друзьями, а порой выпивал и в одиночку. Недалеко от игрового стола находился и обеденный, за который полицейский присел, предложив место и допрашиваемому. На голой столешнице были разложены бумаги и стоял графин с чистой водой.

– Вы, надо полагать, прибыли на день рождения Василия Альшевского? – начал без лишних прелюдий свой расспрос Максим Иванович,

– Я собирался приехать на день рождения дяди, однако, можно сказать, моя цель изменилась, – немного нервничая, но не подавая никаких внешних сигналов, отвечал Александр.

– Почему же?

– Пару дней назад от чахотки умерла моя мать – Наталья, сестра Василия.

– Что вы говорите? – удивился полицейский и заглянул в записи. – В таком случае, примите мои глубочайшие соболезнования.

– По правде говоря, я не знаю, как сообщить об этом семье.