Комбриг

Капитан Козевич в вылете участия не принимал, его истребитель был поврежден накануне в воздушном бою, а теперь превратился в груду обломков. Во время налета он не пострадал, в отличие от командира полка. Тот принялся бегать по стоянке самолетов, отдавая распоряжения, результат – ранение в грудь и контузия.

Когда летчики вылезли из самолетов, к ним подошел Козевич.

– Это все?

– Все. Еще дешево отделались. Налет на переправы мы сорвали, но немцев уже потрепали «ишачки», по-моему из 298-го полка, хотя могу ошибаться. На нашу долю тоже хватило. Но самое поганое, что на отходе никто не прикрыл, хотя я в эфире, наверное, огромную дырищу проковырял. В общем, поймали нас и как детей сделали.

Олег махнул рукой. Летчики неопытные, а тут еще отсутствие боеприпасов и горючее на исходе. Пришлось им с Владом опять выкладываться по полной. Как чувствовал, половину боезапаса придержал, благо он большой. Если бы не их пара, потери были бы еще больше, но говорить об этом он, естественно, не стал.

А на следующий день вечером, когда оставшиеся в живых летчики пришли на реку искупаться перед сном, случилось событие, которого Олег давно ждал и очень опасался. Все уже накупались, оделись и сидели, тихо переговариваясь и отдыхая, когда на другом берегу Олег услышал тихое тарахтение. На автомобильный мотор звук не походил, скорее мотоциклетный. Но звук громче не стал и вскоре пропал совсем, зато через некоторое время показались две бегущие фигурки, которые плюхнулись в воду и шумно поплыли к их берегу. Река Северский Донец, конечно, не Амазонка, но в низовьях довольно широка, больше ста метров, так что пловцы, вернее пловчихи, переплыли с трудом, видно, очень устали, пока бежали. Это оказались две медсестры из разгромленной колонны с ранеными. Они сумели убежать, за ними гонялись немцы на мотоциклах, но им удалось скрыться. Все это они рассказали, когда их вытащили на берег и кое-как успокоили. Девушки ревели в голос, им дали хлебнуть водки из фляжки, только тогда они немного успокоились.

Переправляться здесь наверняка никто, кроме, может быть, разведгрупп, конечно не должен, для переправы техники есть гораздо более удобные места. Девушек накормили и напоили чаем, дали им чистое солдатское белье и комбинезоны техников, после чего особист запер медсестер в сарае, решив оставить разговоры на следующий день.

А утром следующего дня появился Вершинин. Он печально посмотрел на царившую кругом разруху и спросил о планах на ближайшее будущее. Козевич, браво выпятив грудь с орденом, доложил о готовности исполнить любой приказ. Генерал удивленно посмотрел на него и вздохнул, Северов понял, что надо вмешаться.

– Разрешите, товарищ генерал-майор.

Получив кивок головой, продолжил:

– Если продолжать в том же духе, полк сточится в ноль за несколько дней.

– Так что предлагаешь, старший лейтенант?

– Применить наконец давно предложенное разделение на группы, эшелонирование по высоте, все то, что изложено в наставлении! – протянул Вершинину брошюру.

– Я так понял, что в полку это изучить не успели? Согласен, дальше.

– Десятью самолетами великие задачи нам не решить. Подозреваю, что обстановку на той стороне Донца штаб фронта себе представляет не очень хорошо, так что, во-первых, предлагаю сосредоточиться на воздушной разведке. Вести ее парами на ЛаГГ-5, этот самолет в опытных руках делает любой немецкий. Во-вторых, необходимо прикрытие аэродрома как средствами ПВО, так и пехотой. На том берегу немцы уже шляются. Небольшими пока группами, но тем не менее. В-третьих, необходимо наконец организовать нормальную работу службы ВНОС. В-четвертых, подготовить для полка новый аэродром на случай, если отдельные небольшие группы противника превратятся в полноценные подразделения. Аэродром под обстрелом полковой артиллерии не нужен. Про пополнение тактично не спрашиваю.

Вершинин улыбнулся.

– Чем командовал?

– Эскадрильей, с осени 41-го.

– Подожди, как фамилия твоя?

– Северов.

– Ага, ну давай, отрабатывай свое геройское звание! Принимай полк. Пополнение постараюсь выделить, не взыщи, что смогу. Справишься?

– У меня в эскадрилье самолетов больше было, чем в этом полку. Справлюсь.

Козевич был близок к обмороку. Такой облом! Но на его тонкие душевные материи всем было сейчас наплевать, не та обстановка.

– Ну действуй, комполка!