Комбриг

За чаем Николай Алексеевич рассказал, что немецкое наступление на стыке с Центральным фронтом окончательно провалилось, потери у немцев очень значительные. У нас тоже есть потери, но намного меньше. Более того, прорыв был локализован и закрыт без привлечения фронтовых резервов и с минимальным привлечением резервов армейских, обошлись корпусным и дивизионным звеном. Что касается авиации, то выпуск самолетов постоянно увеличивается. Уже в обычные, не гвардейские истребительные части начинает поступать ЛаГГ-5, летчики машину хвалят. По скоростным характеристикам и маневренности не уступает новым немецким истребителям, вооружение тоже приличное – две пушки и два крупнокалиберных пулемета с большим боезапасом. Говорят, что готовится модификация, вооруженная тремя пушками. В гвардейские части ожидается поступление новейших самолетов Поликарпова По-3, которые раньше назывались И-185, довели до ума машину. Разрабатывается и новая модель «Яка», еще более мощный мотор, вооружение – новейшая пушка калибром 30 -мм и два УБС или даже Б-20. А после того как новыми моторами оснастили Пе-3, машина стала гораздо более скоростной, теперь тягаться с ней одномоторным истребителям противника стало гораздо сложнее. Основная проблема сейчас – качественное навигационное и радиооборудование. Пока приходится многие вещи закупать за рубежом, свои заводы еще не скоро дадут продукцию.

Воспользовавшись случаем, Олег закинул удочку не только о ремонте радара полка, но и перекрытии всей зоны ответственности фронта. Идея Острякова заинтересовала.

– Вот, теперь вижу, что ты снова прежний. А насчет всего остального пока, к сожалению, порадовать нечем. Обещают поставить новый радар, усовершенствованный, но когда, пока неизвестно. Ждем.

На следующий день жизнь пошла своим чередом. Неожиданно пришел приказ на перебазирование женского полка куда-то на юг. Проводы были короткими, некоторые девчонки ревели в голос, но все люди военные, приказ надо было выполнять. Так что была последняя бурная ночь, клятвы не забывать, обещания писать и все такое. Валера с философской грустью проводил Тасю. Последнее время они часто играли вместе, можно сказать, подружились.

Утром 7 июля Северов вернулся из боевого вылета и шагал по направлению к штабу. Неподалеку от здания штаба он заметил оживление и веселый смех. Подойдя поближе, Олег увидел группу девушек в форме. Их было десятка два, среди них выделялись три девицы, что называется, в теле, высокие, щекастые, с румянцем во все лицо. В общем, в современном вкусе. Рядом уже находилось несколько техников и летчиков, не задействованных в полетах. Немного в стороне стояли еще две девушки. Именно они, похоже, и были причиной веселья. Одна, довольно высокая стройная голубоглазая блондинка лет двадцати трех, была одета, несмотря на жару, в шинель. Судя по всему, на голое тело. Она зло сверкала глазами на веселящихся сослуживиц. Вторая, небольшого роста брюнетка, была одета, как в платье, в огромную гимнастерку и ботинки, которые были бы велики, наверное, даже Тарасюку. Она была очень чумазая, вымазанная в саже и каком-то масле. Ей было лет семнадцать-восемнадцать, совсем девочка. На Северова взглянули огромные зеленые глазищи, в которых стояли слезы, двумя дорожками стекавшие по лицу. Появление гвардии старшего лейтенанта со Звездой Героя и тремя орденами на гимнастерке заставило всех притихнуть.

– Что тут за веселье? – строго спросил Северов.

– Да вот, товарищ гвардии старший лейтенант, такая история, – одна из особо румяных девиц расплылась в улыбке. – Прямо перед отправкой сюда нам баню организовали. Мы уже мыться заканчивали, а тут налет. Повыскакивали в чем были. Мы успели одежку захватить, а эти две тетехи… Одна сапоги и пилотку спасла, другая и вовсе одну пилотку, да еще перемазалась вся в саже от печки. А баню прямым попаданием разнесло, хорошо никого не побило. Они сначала под кустом телешом сидели, потом мы им одежку раздобыли и сюда приехали.

За спиной раздалось хихиканье, Олег развернулся и рявкнул:

– Весело вам? А мне вот грустно. Почему они здесь, знаете? Потому, что мы херово воюем! Воевали бы хорошо, она, – Олег показал на маленькую, – сидела бы дома с родителями, да про вас, таких героических, статьи в газете читала. А не наблюдала бы ваши масляные рожи! Свободны все!

Скорость, с которой исчезла мужская составляющая спектакля, сильно впечатлила женскую. Олег повернулся обратно:

– Представьтесь.

– Сержант Светлова Василиса, техник, – представилась девушка в шинели.

– Сержант Горностаева Анастасия, летчик связного самолета, – шмыгнула носом зеленоглазая.

– Так, Василиса. Берешь чумазика, идете вон туда, спрашиваешь старшину Тарасюка. Скажешь, что Северов вас в баню направил. Отмываешь чумазика, потом идете обедать.

– А это что за пленные румыны? – спросил подошедший Булочкин, с интересом рассматривая новеньких.

– А это тебе пополнение.

– Ну вот, – расстроился Булочкин, – одну проблему решили, другую получили.

Командиры ушли в штаб, а девушки остались стоять на прежнем месте.