Комбат

Но солдаты, шедшие рядом, поддержали «комода» – командира отделения:

– Михаил, хорош, в натуре, базарить! Лихолетов услышит, весь взвод заставит в обратку марш-броском возвращаться. А он нам нужен, этот бросок?

Друзья замолчали. Сослуживцы правы, залетят Шохин с Артюшиным, а страдать всему взводу. Да и до рубежа атаки оставалось не так много. Скоро ротный будет уточнять задачу. Не просто же так перестроили роту, нарушив обычный порядок ее построения.

Прошло около пятнадцати минут. Рота, совершив бросок в два километра, вышла к заданному рубежу. Капитан Кошерев вызвал командиров взводов и отдал приказ на атаку объекта. Первому взводу предстояло охватить объект справа и атаковать условного противника с фланга. Отделению Беденко старший лейтенант Лихолетов приказал выйти в тыл разрушенной фермы с задачей блокирования возможного прорыва обороняющихся сил противника. В роли условного противника выступали бойцы подразделения обслуживания. Ровно в 10.00 в небо взлетела ракета красного огня. БМД холостыми выстрелами обозначили обстрел объекта, и взводы роты пошли в атаку. Личный состав также вел огонь холостыми патронами. Условный противник отвечал им редким автоматическим огнем. Подразделение в считаные секунды охватило объект с трех сторон, и взводы, подойдя вплотную к развалинам, забросали их взрывпакетами. Отделение Беденко в бой не вступило, так как никакого прорыва противник не предпринял. Объект был уничтожен.

Командир роты вызвал по связи комбата:

– Лидер! Я – Охотник! Задачу выполнил, выхожу в пункт сбора.

Голубятников ответил, как всегда, кратко:

– Я – Лидер! Да!

Развернувшись в боевые порядки, рота продолжила продвижение. Пройдя километр, остановилась у оврага, поросшего густой растительностью, деревьями, кустарником, травой. Отсюда до стрельбища было километра три, и бойцы знали, что все дополнительные мероприятия учений будут проходить именно там, за исключением завершающего этапа.

Выйдя в заданный район, капитан Кошерев отдал приказ взводным занять круговую оборону. БМД, маневрируя, заняли позиции вокруг оврага. Между ними залегли бойцы взводов.

Ротный вновь вызвал командира батальона:

– Лидер! Я – Охотник! Вышел в пункт сбора. Занял круговую оборону.

– Охотнику прибыть на командный пункт к 12.05.

– Я – Охотник! Да!

На БМД-1 взвода Лихолетова, в сопровождении связиста и трех бойцов охранения, капитан Кошерев подъехал к командному пункту в 12.00. Спрыгнул с брони, вошел в штабную палатку командира батальона. Увидев представителя вышестоящего штаба и командира полка, обратился к Копалину:

– Товарищ полковник! Разрешите обратиться к командиру батальона?

– Валяй! – фамильярно махнул рукой Копалин.

Кошерев повернулся к Голубятникову. Комбат принял доклад, как положено, предложив ротному подойти к столу, на котором была разложена оперативная карта района. На начальство он не обращал никакого внимания.

– Так, Юра, следующий объект – узел связи, расположенный в квадрате… по улитке три.

– Вижу!

– Роте в 14.00 выдвинуться по маршруту: пункт сбора – развилка грунтовки – опушка леса; атакой с рубежа «родник – угол рощи» в направлении выступа леса захватить объект и в дальнейшем организовать его оборону, воспретив возможный подход дополнительных сил условного противника. Вопросы?

– Вопросов нет, товарищ подполковник! Задача ясна. Разрешите идти?

– Иди, капитан!

Кошерев вышел из палатки. Тут же взревел дизель БМД, и боевая машина десанта пошла в район обороны роты. Дождавшись, пока стих шум работы двигателя, Копалин спросил комбата:

– Ты всех своих офицеров, Святослав Николаевич, называешь по имени на службе?

– Нет. Хотя не вижу в этом ничего предосудительного. Офицеры не машины, а люди, они устают, иногда очень сильно, перегруженные дополнительными обязанностями и, соответственно, работой. Предоставить полноценный отдых не всегда возможно в тех условиях, в которые поставлен батальон, а вот приободрить и можно, и нужно. Кстати, вы ко мне обращаетесь на «ты», и ничего, все нормально!

– Это упрек?

– Ни в коем случае. Это подтверждение моих слов или, если хотите, ответ на ваш же вопрос.

– Да, непростой ты человек, Голубятников… Непростой. Трудно с тобой!

– Какой есть, товарищ полковник, и другим уже не стану.

– В этом-то и беда твоя. Я о том, что мог бы сделать неплохую карьеру, но… закроем эту тему. Значит, к стрельбищу рота пойдет в 14.00?

– Так точно!

Копалин повернулся к командиру полка:

– А там, Василий Георгиевич, все готово для проведения боевых стрельб и метания гранат?

– Так точно, Андрей Алексеевич.

– Хорошо! Тогда пообедаем и на стрельбище. Посмотрим, не разучились ли подчиненные нашего строптивого подполковника Голубятникова стрелять, излишне погруженные в повседневную службу?

– Вот только иронизировать, товарищ полковник, не надо, – сказал Голубятников. – Батальон действительно испытывает сильные перегрузки, что не может не сказываться на физическом и моральном состоянии подчиненного мне личного состава.

– Я уже это слышал; память, слава богу, у меня еще хорошая! Вы с нами, Святослав Николаевич?