Командиры Третьего Рейха

ВАЛЬТЕР ФОН ЗЕЙДЛИТЦ-КУРЦБАХ был отправлен в советский лагерь военнопленных, где он подвергся идеологической обработке. Слова комиссаров нашли благодатную почву, ведь фон Зейдлитц был жестоко разочарован и озлоблен. Кроме того, став свидетелем бессмысленной бойни в Сталинграде, он утратил душевное равновесие. Незадолго до конца он начал обдумывать возможность самоубийства. Еще до того как он попал в плен, Зейдлитц был глубоко убежден, что любое действие, которое могло бы ускорить падение Гитлера, станет для Германии благом, даже если для этого придется сотрудничать со Сталиным. К началу сентября его окончательно убедили в этом, и Зейдлитц начал активно помогать Советам. 11–12 сентября, в Лунево, он и еще 93 офицеров, включая генерал-лейтенанта Эльдера Александра фон Даниельса, генерал-майора д-ра Отто Корфеса и генерал-майора Мартина Латтмана (все были взяты в плен в Сталинграде) образовали Лигу германских офицеров, военный аналог Комитета Коммунистической Народной Свободной Германии. Зейдлитц был избран председателем Лиги. Советы очень надеялись, что проводимая Лигой пропаганда будет действовать на немцев деморализующе и убедит попавших в окружение сдаваться. Но их надежды не оправдались. Первый экзамен Лига держала в Черкассах, где в феврале 1944 года были окружены германские XI и XLII корпуса. Командовавший окруженными частями генерал артиллерии Вильгельм Штеммерман 14 февраля отправил в ОКХ донесение, в котором сообщил о том, что получил от Зейдлитца письмо с требованием сдаться, но отказался на него ответить. В распоряжение Лиги были предоставлены передвижные радиоустановки, громкоговорители, агитационные грузовики, но это не принесло результатов. Почти никто не сдался. В ночь на 17 февраля окруженным удалось вырваться из котла. Из попавших в окружение 54 000 человек 32 000 сумели спастись. Большинство остальных погибло.

После Черкасс советское командование уяснило, что офицерская Лига оказалась неудачной выдумкой, но иногда все же использовало Лигу, однако не возлагало на нее больших надежд. И, действительно, толку от нее было очень мало. Зато нацисты на действия Зейдлитца отреагировали почти мгновенно. 26 апреля — 1944 года военный трибунал Дрездена признал его виновным в государственной измене и заочно приговорил к смертной казни. Со свойственным нацистам лицемерием эта новость была обнародована 18 октября 1944 года, во время похорон фельдмаршала Эрвина Роммеля, которого за участие в заговоре 20 июля вынудили совершить самоубийство. Разумеется, истинная причина смерти Роммеля скрывалась от общественности до самого конца войны. Фельдмаршал Кейтель сообщил Ингеборг Зейдлитц о том, что ждет от нее развода с мужем. В противном случае он не гарантировал безопасность ей и ее четырем дочерям. Это предупреждение фрау Зейдлитц приняла к сведению и немедленно начала бракоразводный процесс. Документ о разводе был подписан 20 июля 1944 года, всего за несколько часов до неудачного покушения графа фон Штауффенберга на Адольфа Гитлера. После провала покушения гестапо начало проводить повальные аресты всех, кто мог иметь хотя бы отдаленное отношение к заговору, а также их семей. Фрау Зейдлитц была арестована в Верден-Аллере 3 августа и заключена в тюрьму Бремена. Ее старшие дочери (Мехтхальд, 19 лет, и Дитлинд, 16 лет) были взяты двумя днями позже. Примерно в то же время был арестован зять Зейдлитца д-р Эберхардт Барт. Две младшие дочери генерала (10-летняя Ингрид и 8-летняя Ют) были помещены в детский концентрационный лагерь в Бад-Саксе под девичьей фамилией их матери. Благодаря свидетельству о разводе, а также хлопотам рейхсминистра Альберта Шпеера.[108] жена и все дочери Зейдлитца были выпущены на свободу.

Зейдлитца же отправили в Ростов, где содержали под стражей в довольно жестких условиях с явной целью наказать за провал Лиги. Он был заключен в одиночную камеру и подвергался психологическим пыткам. Яркий электрический свет горел в его камере 24 часа в сутки 4 года. Зейдлитцу не разрешали поддерживать связь с семьей. Он даже не знал, живы ли его близкие. Все это постепенно разрушило его самоуверенность и привело к нервному срыву, случившемуся 26 ноября 1954 года. После этого его перевели в Бутырскую тюрьму в Москве, где он содержался в менее жестких условиях.

В сентябре 1955 года Москву посетил канцлер ФРГ Конрад Аденауэр. Он заявил, что отказывается устанавливать дипломатические отношения с Советским Союзом до тех пор, пока из советских тюрем не будут выпущены немецкие заключенные. Советское правительство неохотно, но согласилось с этим условием, дав выездные визы всем, кроме 749 заключенных. Оставшихся, за совершенные ими военные преступления, надлежало предать суду в Западной или Восточной Германии.