Командировка в ад

Я пыхтел и хрипел, хватая воздух ртом, выгребал землю и отбрасывал назад, где ее грузили в тачки и увозили. Неподалеку Дю-Жхе орудовал ломом, лицо его блестело от пота, я слышал с разных сторон поскуливания и стоны, и понимал, что остальным пришлось в предыдущие дни хуже, чем мне.

Они занимались чем-то подобным, а я гаечки крутил.

Мы двигались с черепашьей скоростью, туннель удлинялся не по метрам даже, а по сантиметрам. Но конвоиров это не особенно волновало, они не хотели, чтобы мы что-то сделали, они хотели, чтобы мы смертельно задолбались.

В какой-то момент я словно отключился, отступила дергающая боль в изуродованных ладонях, перестал тревожить запах множества немытых тел, жалобы измученных мышц прекратили звучать так громко… И в этот момент я решил, а пропади все пропадом, и напрягся, активируя систему связи тиззгха.

До этого момента я не хотел звонить Юле, находясь в плену, но тут решил, что терять мне все равно нечего.

— Привет, Егор, — сказала она, и голос ее прозвучал светло и радостно, я ощутил, что на меня повеяло свежестью.

— При-вет, — отозвался как. — Как ты? Как наш ангел? Как мама?

У дочери все оказалось в порядке — насколько у нее все вообще могло быть в порядке. Пришли очередные деньги от ООО «Гегемония», они внесли задаток за операцию и начали к ней готовиться, и врачи говорят, что все должно пройти нормально, что есть шанс на полное излечение.

— Опять? — спросил я, выковыривая из стены особенно неподатливый кусок земли.

Меня, когда я разговариваю, никто не слышит, так что могу хоть орать, для всех вокруг я буду лишь беззвучно открывать рот.

— Ну да, — судя по голосу, Юля улыбнулась. — Но что еще они могут сказать? Эх, ты…

Она врач, она понимает, о чем говорит.

— А давай устроим секс по телефону, — предложил я. — Дело такое, соскучился я. Ужасно.

— Ты что, Егор! Нельзя же так!

— Можно, — я не мог ей сказать, что обычного секса нам с ней не светит, что я скорее всего, отдам концы в подземном городе на чужой планете, сдохну от усталости и недоедания. — Нам все можно… Где это будет? В нашей спальне?

— Нет… — она помолчала и вдруг хихикнула, точно маленькая девочка. — В фонтане. Площадь Ленина.

Ого, вот это фантазии у моей жены! Фонтан в центре города!

— Хорошо… — я дернулся, поскольку мне врезали палкой по спине, и даже вроде задвигался быстрее, но на самом деле не обратил на удар внимания. — Ты стоишь в фонтане в мокрой майке и шортиках… тех, красных… майка облепила твою грудь, я вижу твои соски…

— А ты идешь по воде, совсем голый, улыбаешься мне и смотришь только на меня…

Интересно, если тиззгха слушают сейчас наш разговор и понимают, что они думают? Наверняка, что мы оба безумны! Пересказывать друг другу сценарий публичного совокупления… интересно, у других рас встречается такое извращение или мы, люди, тут отличились?

— Я обнимаю тебя и сжимаю твою попу… — продолжил я, — крепко сжимаю…

— А я целую тебя и трусь об тебя всем телом, — не отстала от меня Юля.

У меня в голове что-то щелкнуло, и я словно на самом деле перенесся в фонтан на площади Ленина. Увидел тополя сквера, крышу драмтеатра за ними, ощутил, как волосы Юли щекочут мне ухо, вкус ее губ, сладких-сладких, как лесная малина, напрягшиеся ягодицы под ладонями.

Наверняка у меня вновь заглючил переводчик, но меня не волновало даже то, что если так, то в следующий момент моя голова может лопнуть. Все было совсем не так, как в той галлюцинации с Сашей Грей, там царил болезненный, яростный экстаз, тут же — интимная нежность.

Я слышал шепот любимой жены, обнимал ее, и мы проникали друг друга не только телами, но и эмоциями, и разумом. Я рассказывал, как снимаю с нее одежду, целую ее туда, куда ей хочется, а она сообщала, что при этом чувствует, и как мурашки бегут у нее по спине, и как огонь разгорается в паху, и как ей со мной хорошо.

Откуда у моего изнуренного, избитого телаберутся силы на эрекцию — я не понимал. Головной боли я не ощущал, и судя по всему дело было все же не в переводчике, а наших с Юлей чувствах, которые могли создать общую для реальность, пусть даже она на Земле, а я не пойми в каком углу космоса.

Жена страстно дышала мне в ухо, я ворочал лопатой, пот тек с меня ручьями.

— Ты… — сказала она, и тут связь оборвалась.

Я вздрогнул, и обнаружил, что в окружающем меня аду кое-что сильно изменилось. Удивительно, но даже с черепашьей скоростью мы куда-то докопались, и земляная стена перед нами начала рушиться.

Открылось темное пространство, и в сумраке я рассмотрел громадные угловатые фигуры.

— Отлично, — сказал кто-то из конвоиров. — Слава Двум Звездам, который помнит все!

Глаза мои привыкли, и я обнаружил зал размером, наверное, с Кремль, полный огромных механизмов, похожих на механических кротов: тупые бронированные рыла, решетки пастей, спаренные дула, торчащие из глаз, гусеницы-манипуляторы, металлическая чешуя на боках и спине.

— Что это такое ради Гегемонушки? — прошептала за моей спиной Пира, и голос ее прозвучал недоуменно-жалобно.

Эх, если бы я мог ответить на этот вопрос…