Командировка в ад

Каждому из нас досталось по округлой банке брианских консервов, но внутри я нашел не знакомые мне черные шарики, а бесцветную слизь, которая пахла болотной водой. Осторожно лизнул ее, а через мгновение хлебал прямо через край, не обращая внимания на запах, на мерзкую консистенцию, на отсутствие вкуса.

Это было съедобно, а когда по-настоящему проголодаешься, то кусок черствого хлеба куда вкуснее, чем жареная косуля с черносливом, фаршированная фазанами, которые нашпигованы лососем, подкопченным на ольховых чурочках, и все это присыпано тертым пармезаном прямо из Италии, полито оливковым маслом из Испании и подается с красным вином пятнадцатилетней выдержки, у которого должны бытьароматические нотки фруктов, шоколада, горелого сахара и дубовой доски.

Всегда удивлялся — дегустаторы доски грызут, чтобы потом такую чушь писать?

В общем бесцветная слизь заменила мне и пармезан, и косулю с ольховыми чурочками. Слава богу, что после такого роскошного обеда нас просто распустили безо всяких «процедур», так что я доплелся до своей койки и упал на нее, чтобы тут же заснуть.

* * *

Проснувшись в полной темноте, я по привычке глянул на браслет и обнаружил, что за починку кроватей мне капнуло достаточно опыта, чтобы получить очередной, десятый класс. Дополнительные три с половиной тысячи я тут же раскидал по командирским навыкам, каждому досталось по семьсот.

Как все это работало, я до сих пор не понимал, но классификаторы функционировали даже вдали от линкора, безо всякой связи.

— Подъем! — донесся снаружи явно усиленный динамиками голос. — Подъем! Подъем!

Ожили светильники под потолком, тусклые, желтые, то ли колонии микроорганизмов, то ли причудливые живые существа. Я спустил ноги с кровати, и подумал, что в чем-то это почти не отличается от нашей казармы на «Гневе Гегемонии» — ну разве что кормят похуже.

На плаце нас ждал тот же Шесть Гор, сегодня в фиолетовом.

— Сейчас вы получите пищу телесную, — провозгласил он, разглядывая наш строй. — Потом же последует назначение на процедуры… И ведомо стало нам, что среди вас есть разумный, который навыками мастеровыми обладает, и для него будет особенное назначение.

Что? И об этом уже пронюхали? В камерах наших стоят эээ… камеры?

Я и не подумал назваться, как-то заявить о себе — надо будет, бриан сами позовут. Заметил несколько удивленных взглядов со стороны соратников, и тут подал голос мой «друг» Равуда:

— Это десятник Егорандреев. Вон он стоит, рыжий такой.

Шесть Гор посмотрел на меня:

— Так ли это?

— Так точно, — угрюмо ответил я.

— Тогда после получения пищи тебя отведут в город, где есть особенная процедура.

На завтрак нам выдали банки все с той же слизью, и в этот раз она уже не показалась такой вкусной. Моим сопровождающим оказался молодой бриан с узкими глазами и острым носом, который вчера встретил нас в концлагере.

— Иди спокойно, не дергайся, — велел он. — При попытке к бегству — стреляю.

Пандус за ночь успели перекрыть мощными воротами, рядом с ними скучали двое часовых. Нас выпустили без лишних разговоров, и мы зашагали по настоящему лабиринту куда-то в недра земли.

Поворот, спуск, брианская дестница-эскалатор, ведущая вниз… я быстро потерялся. После очередных ворот мы оказались на подземной улице, ограниченной реалистичными фасадами с окнами и дверями, вот только крылись за ними не дома, а скорее пещеры. Потянув носом, я ощутил запахи жареного мяса, духов, сладкий фруктовый аромат и незнакомую кислую вонь — атмосферу города.

На меня удивленно глянула женщина, облаченная в цветастое платье, вытаращил золотистые глаза малыш лет пяти, которого она вела за руку. При взгляде на него сердце мое сжалось — эх, как там Сашка, наверняка страдает, ждет меня и скучает, а я ухитрился попасть в плен, где и вовсе могу сгинуть.

Мужчины тут ходили не только в безрукавках и мешковатых штанах, как в лесу. Многие носили комбинезоны под горло, другие были в балахонах вроде того, в котором щеголял Шесть Гор, хотя попроще и не такие яркие. На меня смотрели без враждебности, скорее с недоумением — как на уродливого хищного зверя, посаженного на цепь.

Катились тележки, их тащили многоногие лохматыеживотные черного цвета. Напоминали они небольших, с крупную собаку, бегемотов, и звуки издавали вроде отрывистого тявканья.

Едва не вступив в свежую, еще жидкую «лепешку», я понял, что за вонь уловил в первый же момент.

— Сюда давай, — конвоир толкнул меня стволом автомата, и мы свернули в узкий и темный переулок.

Тот заканчивался тупиком, где из земляной стены торчали некий агрегат: ржавое, мудреное переплетение металлических трубок и проводов, наверняка какой-нибудь хитрый брианский мотор или компрессор, а может быть и то, для чего в земных языках даже слова нет.

— Это надо расчистить и привести в рабочее состояние, — велел конвоир.

— Как, чтоб я сдох? Голыми руками? — я попытался повернуться к нему, но получил жесткий тычок прикладом между лопатками, от которого качнулся вперед, а затем еще и пинок пониже поясницы, швырнувший меня на четвереньки.

— У тебя же есть инструменты?