Командармы 1941 года. Доблесть и трагедия

В 7 часов утра штаб Западного Особого военного округа сообщил в Генеральный штаб: «Проводной связи с армиями не имеем». Через 15 минут нарком обороны Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко вместе с членами Главного военного совета генералом армии Г.К. Жуковым и Г.М. Маленковым подписал директиву № 2, адресованную военным советам Ленинградского, Прибалтийского Особого, Западного Особого, Киевского Особого, Одесского военных округов и в копии наркому ВМФ. В директиве требовалось «всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь, до особого распоряжения, наземными войсками границу не переходить».

Одними из первых встретили врага части 56-й стрелковой дивизии генерал-майора С.П. Сахно, оборонявшиеся на участке шириной до 40 км. Они не смогли сдержать натиск трех пехотных дивизий и в девять часов утра 22 июня оставили города Липск и Сопоцкин. Генерал-лейтенант В.И. Кузнецов, стремясь ликвидировать прорыв противника северо-западнее Гродно, решил силами второго эшелона (11-й механизированный корпус) встречным ударом разгромить противника и выйти на рубеж Сопоцкин, р. Бобр. Для поддержки корпуса выделялся 16-й бомбардировочный полк 11-й смешанной авиационной дивизии. Из-за отсутствия связи со штабом 11-го механизированного корпуса эта задача не была своевременно доведена до его командира генерал-майора танковых войск Д.К. Мостовенко. Он, оставаясь в неведении решения командующего 3-й армией, тоже решил действовать согласно уже упоминавшейся записки. Командир корпуса начал выдвижение своих частей (241 танк и 141 бронеавтомобиль) в район Гродно, Сокулка, Индура. При этом до 15 % танков пришлось оставить в месте дислокации, так как они находились в ремонте. В назначенный срок в район Гродно вышла только 29-я танковая дивизия полковника Н.П. Студнева. 33-я танковая дивизия полковника М.Ф. Панова, еще не завершившая формирование, находилась в 40 км от района предстоящих боевых действий, а 204-я моторизованная дивизия полковника А.М. Пирова и штаб корпуса – в Волковыске (75–80 км юго-восточнее Гродно).

Командующий 3-й армией приказал командиру 29-й танковой дивизии (без моторизованного полка, выделенного в резерв командарма) во взаимодействии с 4-м стрелковым корпусом ударом в направлении Сопоцкин, Калеты уничтожить противника, не переходя границу.

В ходе ожесточенного встречного сражения 29-я танковая дивизия отбросила противника на 7 км и вышла на рубеж Лобны, Огородники, Конюхи, Наумовичи, потеряв 80 танков. 33-я танковая дивизии почти без техники и с некомплектом личного состава (пришлось оставить в местах дислокации до 50 % личного состава) в это время вела наступление в направлении Липск, Августов. Несмотря на все усилия, 11-й механизированный корпус не сумел выполнить поставленной задачи. Противник, уничтожив 738 боевых самолетов, что составляло почти 40 % численности самолетного парка Западного фронта, имел полное господство в воздухе[86]. Он наносил непрерывные удары по частям корпуса, которые действовали без поддержки артиллерии, оставленной в районе дислокации из-за недостатка средств тяги.

К вечеру 22 июня положение войск 3-й армии значительно ухудшилось.

– Товарищ генерал армии, от 56-й стрелковой дивизии остался лишь один номер, – докладывал генерал-лейтенант Кузнецов командующему Западным фронтом. – 85-я стрелковая дивизия, развернувшись на рубеже западнее Гродно, под давлением тяжелых танков противника начала отход на юг, юго-восток. Я решил силами 29-й танковой дивизии нанести контрудар и восстановить положение 85-й стрелковой дивизии.

– Каково сейчас положение на правом фланге 3-й армии? – спросил Павлов.

– Положение там, по моему мнению, катастрофическое, – ответил Василий Иванович, – так как разрозненные части в районе Козе с трудом сдерживают натиск противника, а стрелковый полк, находящийся между Козе и Друскенике, был смят ударом с тыла очень крупных механизированных частей. Сейчас собираю все, что у меня есть под рукой, и бросаю в район Козе.

Этот диалог взят из показаний генерала армии Павлова следователю. А вот что по этому поводу генерал-полковник В.И. Кузнецов писал в 1956 г. начальнику Военно-научного управления Генштаба генералу армии В.В. Курасову. Он сообщал, что 22 июня в 10 часов утра вел первый и последний разговор с генералом армии Павловым. Еще накануне вторжения войск вермахта он приказал вывести всю артиллерию в тыл на стрельбы. Поэтому первое, что спросил Павлов у командующего 3-й армией, было:

– Где твоя артиллерия?

– На позициях, стреляет!

– Да? Хоть один нашелся человек, который понимает, что нужно делать! Могу я обо всем этом докладывать в Москву?

– Да, можете, – ответил Кузнецов.

На этом связь оборвалась.