Командармы 1941 года. Доблесть и трагедия

После разговора с Мехлисом командующий 13-й армией выехал из Смоленска. По дороге его автомобиль был атакован немецким штурмовиком. Генерал-лейтенант Филатов получил тяжелое ранение. Его срочно эвакуировали самолетом в Москву, но, по заключению фронтового хирурга, надежды на спасение командарма оставалось очень мало. 14 июля Петр Михайлович умер от полученных ран. «Признаюсь, это сообщение вывело меня из равновесия, – пишет генерал армии С.П. Иванов в своей книге „Штаб армейский, штаб фронтовой“. – Последние несколько дней мы были с командармом неразлучны. Я хорошо узнал этого сурового на вид, но, в сущности, совсем не жесткого человека. Особенно мне нравилась в нем полная откровенность. Он говорил, что война будет страшной для нас. Последние события под Борисовом и Березино убеждали, что немецкие войска способны отнюдь не только к легким победам. Необходимо, – делал вывод генерал, – в корне менять тактику. Надо уводить войска из-под ударов; каким-то образом, маскируясь, научиться противостоять воздушным и танковым ударам с меньшими потерями. Особенно острой была боль утраты потому, что Петр Михайлович пострадал из-за прихоти Мехлиса, этого мрачного демона тех лет. Что касается неосторожно брошенной командармом фразы, то уже потом Г.К. Маландин подтвердил слова направленца о том, что контрудар танковых корпусов проводился не только с санкции, но и по настоянию Сталина».

Родиной не торгую! (генерал-лейтенант М.И. Потапов)

«Мы, знавшие его, навсегда сохраним в своих сердцах глубокое уважение к памяти храброго и одаренного генерала, чья армия в первые дни и недели войны, действуя в исключительно неблагоприятных условиях, с честью и славой противостояла многократно превосходящим силам врага. Непоколебимая вера в то, что победу в конечном счете одержат Советские вооруженные силы, не покидала Михаила Ивановича не только в дни, когда он вынужден был отступать со своей армией, но даже и в плену».

Это выдержка из мемуаров Маршала Советского Союза К.С. Москаленко «На Юго-Западном направлении. Книга I».

На одном из допросов в немецком плену генерал-лейтенанту М.И. Потапову задали вопрос:

– Готов ли русский народ в глубине души вести войну в случае, если армия отступит до Урала?

– Да, он будет оставаться в состоянии моральной обороны, – ответил Потапов, – а Красная армия будет продолжать сопротивление.

М.И. Потапов, родившийся 20 сентября (3 октября) 1902 г. в смоленском селе Мочалово, в 18-летнем возрасте добровольно вступил в Красную армию. Он участвовал в Гражданской войне, а затем получил хорошую теоретическую подготовку на 21 Минских кавалерийских курсах комсостава и военно-химических курсах усовершенствования комсостава РККА. Свое командирское мастерство Михаил Иванович шлифовал на должностях начальника пулемета, командира отделения, взвода и эскадрона, заведующего химической службы полка, помощника начальника штаба полка, помощника начальника и начальника полковой школы, начальника штаба стрелкового полка. После окончания в декабре 1936 г. Военной академии механизации и моторизации РККА им. И.В. Сталина бывший кавалерист, химик, пехотинец стал осваивать новую профессию – специалиста автобронетанковых войск. Потапов руководил штабом 11-го механизированного полка, а в июле 1937 г. был назначен командиром 4-го механизированного полка, преобразованного затем в танковый полк. В дальнейшем карьера Михаила Ивановича стремительно набирает обороты. В июле 1938 г. его назначают командиром 21-й танковой бригады, а в июне следующего года – заместителем командующего войсками 1-й армейской группы. В этом качестве Потапов участвует в боевых действиях на р. Халхин-Гол. «На его плечах лежала большая работа по организации взаимодействия соединений и родов войск, а когда мы начали генеральное наступление, – вспоминал Маршал Советского Союза Г.К. Жуков, командовавший в то время 1-й армейской группой, – Михаилу Ивановичу было поручено руководство главной группировкой на фланге армейской группы. М.И. Потапов отличался невозмутимым характером. Его ничто не могло вывести из равновесия. Даже в самой сложной и тревожной обстановке он был абсолютно спокоен, и это хорошо воспринималось войсками».