Командарм

– Таким образом, – Кравцов мысленно перекрестился, но лицом не дрогнул, – дело Краснощекова следует считать грубо сфабрикованной провокацией, имеющей целью компрометацию видного революционера и одного из крупнейших наших деятелей на экономической ниве. Мне, как члену Центрального Комитета, представляется, что вопрос этот можно и должно вынести на рассмотрение партийного съезда. Нет сомнения, что новая экономическая политика принесла стране не только благо, разрешив сложившийся в Республике и грозящий самому продолжению революции кризис, но и создала условия, в которых нестойкие, идейно не выдержанные товарищи идут и будут идти на корыстные преступления. Эту правду мы от членов партии скрывать не можем и не должны. Но у нас есть ОГПУ, органы юстиции, Военконтроль, наконец, если речь идет о Красной армии, чтобы бороться со взяточничеством, растратами и иными экономическими преступлениями. Эту борьбу, однако, не следует превращать в кампанию, и тем более, не должны пострадать в ней невинные…

«Ну, вот я и заработал себе врага… и не одного».

Ни Сталин, ни Куйбышев, ни Дзержинский содержанием его речи довольны, по-видимому, не были. Но против связки Ленин – Троцкий выступить побоялись. Впрочем, прошло совсем немного времени, и они припомнили Кравцову его активизм. Он об этом, однако, отнюдь не жалел. Сделал доброе дело, – спас хорошего человека – и политику, которую считал верной, спас от одной из первых попыток ее дезавуировать…

Комментарий

Большую часть Восьмой главы составляет ретроспектива – воспоминания Кравцова о событиях 1923 года, когда он спас от расправы бывшего председателя ДВР Краснощекова. Увы, в нашей реальности Краснощеков был осужден на пять лет. Вышел по амнистии и работал до конца жизни на некрупных административно-хозяйственных должностях. Судя по всему, дело Краснощекова действительно было дутым, но он был не единственным, кого «подвинули» ради идеи или просто освобождая для себя место под солнцем политические администраторы набирающего силу процесса строительства социализма в одной, отдельно взятой стране.

Следует добавить, что Лиля Брик, по-видимому, сильно любила этого человека и воспитывала его дочь, как свою.