Командарм

– Ликбез только проводить со мной не надо! – улыбнулся Бубнов, являвшийся по совместительству еще и ответственным редактором «Красной звезды». – Я сам это дело умею.

– А я и не провожу. Я отвечаю на твой вопрос.

– Извини.

– Извиняю. И вот тебе, Андрей, еще один пример. В Северо-Западном крае, как и везде, впрочем, года до двадцать третьего через границу только ленивый не ходил. Погранцы с ног сбились, но рельеф местности там – леса и болота – таков, что попытки полностью перекрыть границу – мартышкин труд. Ходили и через финскую, и через эстонскую, а там, между прочим, у Пскова и латвийская. И к слову, не одни только контрабандисты. Нелегалы савинковские и кутеповские тоже туда-сюда шастали, но это совсем другая история. На Совнаркоме Северной Коммуны сидит Молотов. Ты его по ЦК должен знать.

– Знаю, – надышавшийся свежим воздухом Бубнов закурил наконец папиросу, и Макс перестал испытывать неловкость, попыхивая своей трубочкой. – Мужик неглупый, въедливый, несколько тяжеловесный, правда, и состоит в близких друзьях Кобы.

– Тем более! – Макс с такой оценкой Молотова согласился. Он уже слышал – и не раз – как за глаза того называют Чугунной Задницей. И сам в Питере насмотрелся, но увидел и другое: Вячеслав не тупой фанатик. Он прагматик, хотя у него и существуют жесткие границы для этого самого прагматизма.

– Тем более! – сказал он Бубнову. – Но именно они, Серебряков и Молотов, пробили в СНК разрешение на «гибкую политику в области приграничной торговли». Считай, монополию внешней торговли отменили для одной отдельно взятой губернии…

– Именно это они и сделали, – спокойным голосом констатировал Бубнов. – В результате пришлось принимать поправки к декрету.

– Так и я о том же! – Макс любил разговаривать с Бубновым; Андрей всегда быстро схватывал и четко формулировал главные тезисы. – А по сути, что у них получилось, почему пришлось декрет, столь полюбившийся … – он хотел сказать, Сталину, но решил не обострять, – некоторым товарищам, по живому резать? А все дело в выгоде! Товары пошли через границу…

– И мы перестали получать за них деньги в госбюджет.

– Не так. Мы перестали их терять на контрабанде и липовых поставках, а стали взимать налогами, акцизами, процентами на кредитование, таможенными сборами. Ты этого не знаешь, может быть, но сборы возросли на порядок в первый же год. Доходы городского бюджета подскочили аж в три раза, отчисления в бюджет СССР в два с половиной. Чуешь, о чем идет речь? На эти деньги, между прочим, «Парижскую Коммуну» и «Марат»[80] ремонтировали и тракторно-танковый цех на Ижорском заводе построили. Вот тебе и прямая польза РККА и индустриализации от простого советского нэпмана. Подожди! – остановил Макс готового возразить Бубнова. – Погоди, Андрей. Я тебе еще кое-что расскажу. Из Риги пошло в Питер женское белье среди прочего. В том числе и польское, хорошего качества и красивое. И вот в Ленинграде один портной… Капилевич его фамилия или Копельман… Не суть важно, он увидел, как «брали» это недешевое белье, и наладил свое производство. Мало того, что две сотни работниц с биржи труда на работу принял, так и товар предложил не хуже польского, но дешевле. Рашель с Полиной Молотовой в его магазин на Литейном проспекте ходили… Ну, я тебе как мужик мужику скажу: красивое белье!

– Все так, – кивнул, улыбнувшись, Бубнов. – Но он выступил конкурентом нашей собственной швейной промышленности!

– Все так, – не стал спорить Кравцов, повторив к тому же «формулу» Бубнова. – Но, во-первых, он платит налоги, которые много выше, чем те, что платят госпредприятия. Во-вторых, он реально работает против утечки капитала за границу, предотвращая к тому же контрабанду и облегчая жизнь ОГПУ и Военконтролю. И наконец, в-третьих, нашим швейникам учиться еще и учиться. Вот пусть и учатся, соревнуясь, а продукцию их все равно покупают. У Копельмана белье сравнительно дорогое, да и до Литейного проспекта не каждый доберется…

– Резонно. А криминал как? Разложение, усиление буржуазного элемента?

– Так, Андрей! А мы на что? На то и щука в море, чтобы карась не дремал! Военконтроль, ОГПУ, Политуправление РККА, милиция, прокуратура, революционные трибуналы… Работать надо, а не липовые дела строчить.

– И Военконтроль самый важный…

– Андрей, так и ты вроде как военный. Политуправление – это же военный отдел ЦК, нет?

– Да, Макс. Хорошо, я подумаю над твоими словами. В них определенно есть резон, но я должен все это еще раз обмозговать.

– Думай, – согласился Кравцов, хотя и догадывался, что и сам этот разговор не состоялся бы, если бы Бубнов не пришел уже к каким-то предварительным выводам.

– Надо бы на партконференции поднять вопрос о разграничениях полномочий между Наркоматом и РВСР…

«Значит, у меня есть еще один союзник в ЦК, и не самый слабый к тому же…»

– Я не против, – сказал он вслух. – Если хочешь, могу подкинуть тебе пару тезисов.

– Давай.

– Договорились!

2

– Ты знаешь, что о тебе говорят в ЦК?

– Расскажи, – предложил Макс.