Командарм

Персоналии

Белобородов, Александр Георгиевич (1891–1938) – советский политический и партийный деятель. Член РСДРП с 1907 года. С 30 августа 1923 года – народный комиссар внутренних дел РСФСР. После смерти Ленина во внутрипартийной борьбе поддерживал Л. Троцкого. Участник левой оппозиции.

Зайдер, Мейер (?–1930) – начальник охраны Перегоновского сахарного завода в 1922–1925 годах, получивший известность тем, что 6 августа 1925 года застрелил комкора Григория Котовского. По некоторым данным, Зайдер, по кличке Майорчик, был связан с одесскими бандитами и содержал публичный дом. По другой информации до революции и сразу после нее он был налетчиком и близким другом Миши Япончика, адъютантом которого стал, когда Японец сформировал в 1919 году полк. За убийство Котовского Зайдер был осужден на десять лет, но вышел на свободу, не отсидев и трех. Освободившись в 1928 году, он работал сцепщиком на станции в Харькове, где и был убит в 1930, по-видимому, бойцами корпуса Котовского.

Заковский, Леонид Михайлович (Штубис, Генрих Эрнестович) (1894–1938) – деятель ВЧК – ОГПУ – НКВД, комиссар государственной безопасности 1-го ранга. Член РСДРП с 1914 года. В описываемый период – уполномоченный Украинского ГПУ по Молдавии.

Самуэли, Тибор (1890–1919) – венгерский политический деятель, один из основателей Венгерской коммунистической партии (первоначально носившей название Партии коммунистов Венгрии).

Тютюнник, Юрий (Юрко) Осипович (1891–1930) – генерал-хорунжий армии Украинской Народной Республики (УНР).

Эйдеман, Роберт Петрович (1895–1937) – советский военный деятель, комкор (1935).

Глава 8 Дела давно минувших дней…

1

Приснилась горящая степь и черные тени несущихся сквозь белое пламя коней…

Проснулся рывком, как из омута вынырнул. Сердце бешено колотилось, металось там, за решеткой ребер, словно пойманный зверь в клетке, а в голове крутились обрывки фраз, бессмысленные и ни к чему конкретно не относящиеся, но будто бы только что где-то там – за темной стеной сна – орал во все горло:

«В штыки! В шашки!»

Кто? Где? Когда?

Кравцов глянул искоса на Рашель. Жена спала, тихонько посапывая во сне тонким чуть вздернутым носом. Волосы рассыпались по подушке широкой волной. В полумраке спальни – начинался рассвет – они казались темными, возможно, даже черными, но на самом деле были рыжевато-каштановыми, того цвета, что пробуждал у Кравцова воспоминания об осени. Лиственный лес под солнцем, Летний сад в Петербурге, когда все краски осени смешиваются вместе, рождая настроение.

Он осторожно вылез из-под одеяла и, как был голый, пошел на кухню. Кухню им Котовский тоже обставил, что называется, на зависть, но она выглядела пустой и необжитой, что, в принципе, немудрено. Чугунная угольная плита оказалась холодной. Вряд ли Рашель растапливала ее хотя бы раз. Но зато на кухонном столе – у стены – стояла керосинка. Макс взял с полки коробок спичек, подкрутил колесико регулятора и зажег плоский фитиль. Вспыхнул фиолетово-желтый огонек. Кравцов наклонился, прикурил и только после этого поставил на конфорку полупустой чайник.

«Итак…» Итак, не успел Кравцов вернуться в Москву, а охотники уже трубят в рожки, и охота эта опаснее войны, беспощаднее тифа.

«На горних высотах дуют смертельные ветры…»