Кольцо миров (СИ)

Майрон находился в сложной ситуации: самым разумным было бы отцепить косу от пряжки сапога, но тогда на него бы сполз гоблин и его… достоинства. Самоотверженный альтруизм испустил в Майроне дух еще несколько тысячелетий назад, а потому майа решил всеми силами удерживать текущие позиции.

Положение непредсказуемым образом изменил Мелькор. Пересчитав подошвами сапог все кости в ногах Майрона, он все же высвободил вторую ногу, уперся ступнями в землю и со всей возможной решительной мужественностью сделал то, что должен был давно: оторвать от земли свой владычественный зад. Ругань зеленоглазой девчонки придушенно оборвалась с сиплым выдохом. Черноволосая взвизгнула. Гоблин начал сползать и уперся ладонью ей в грудь. Майрон начал материться громче всех, не желая даже в воздухе на расстоянии половины локтя соприкасаться с чужими яйцами. Физически воздушное соприкосновение было невозможно, но с точки зрения Майрона оно более чем существовало. Извернувшись, как ящерица, он все же сбросил гоблина в сугроб справа от себя, после чего, встряхиваясь от отвращения, наконец-то выбрался из-под груза чужих тел, попутно пнув Мелькора в бедро. Просто ради возмездия.

Мелькор уселся, освобождая от собственного веса полузадохнувшуюся девчонку, которая, пошатываясь, встала на ноги. Она жадно глотала воздух и хваталась за ребра, дико озираясь по сторонам.

«Не то место. Не то время».

Цири прикрыла глаза, потирая ноющие ребра, и попробовала сосредоточиться, почувствовать привычную силу, позволявшую переноситься из мира в мир.

Она подумала о Новиграде. О том, как хочет домой: к Геральту, Лютику, Золтану. Как хотела бы забрать с собой Йеннифэр.

Но сила не отозвалась. От силы не осталось и следа, как будто Цири накрыли большим аквариумом – магия текла вокруг, была повсюду, но ускользала сквозь пальцы, отказывалась подчиняться. Управлять ею внезапно стало так же невозможно, как подчинить себе океан, и перед лицом этого океана Цири вновь почувствовала себя тем же ребенком, что и года назад, который обучался простейшим заклинаниям и азам контроля магических сил.

«Нет. Нет».

Желудок скрутило в холодный ком. Она не знала, из-за чего дрожит больше – от холода или от страха.

Не понимала Цири и того, как прихватила с собой тех, кого брать не хотела. Возможно, виной всему был проклятый кристалл из руин, а, возможно, что-то иное. Чужое намерение во что бы то ни стало вцепиться в нее, преследовать и наказать оказалось сильнее ее собственного желания сбежать.

Сейчас она не хотела об этом думать. В ушах звенело. Тело била дрожь от холода. Ветер колол и кусал, мелкая взвесь ледяных снежинок била по лицу. Придавленные ребра болели, но Цири не чувствовала колющей боли в груди и не слышала хруста – значит, тот, с косой, вряд ли ей что-то сломал.

Сила не отзывалась.

«Да как же так?!»

Ни в одном из миров, ни в одном из пространств, Цири еще не приходилось сталкиваться с таким. Никогда, кроме случая, когда она отказалась от магии в пустыне Корат, но сейчас было хуже. Тогда сила просто исчезла, будто бы ее и не было, а сейчас она струилась повсюду, в каждом камне, и отказывалась подчиняться, словно отгороженная от нее незримым барьером.

Она попыталась понять, куда попала, но это было затруднительно – их окружало серое небо без звезд, за пеленой облаков угадывался бледный шар солнца, а вокруг была картина, знакомая Цири по сотне миров и одинаковая во многих: хвойный лес, покрытая снегом поляна с пучками припорошенной травы, голые березы. На небольшом возвышении справа и поодаль сидели два путника. Они напомнили Цири краснолюдов, и она бы на мгновение подумала, что попала домой, если бы не странный тип, который непонятным образом оказался рядом с ними. Это был нелепый голый мужчина: щуплый, лысый, низкий, словно подросток, и черный, как эбеновое дерево. Он шипел, дрожал от пронизывающего ветра и поднимался по снегу к пригорку, где сидели путники.

«Да где же мы? И почему я не могу перенестись отсюда?!»

Майрон морщился от холодного ветра. Зиму и снег он ненавидел больше всех прочих сезонов, потому что вода в это время носилась даже в воздухе, и он бесконечно чувствовал себя липким и мокрым, каждый раз желая встряхнуться, как собака, и высохнуть как следует.

Единственное, что он понял точно – так это то, что оказались они… далековато от дома. В Белерианде сейчас стоял разгар весны, а уж если бы они оказались в землях вечной мерзлоты – так или иначе отовсюду был бы виден Тангородрим или другая горная гряда. Здесь же гор не было, а это означало… по правде говоря, Майрон не знал, что это означало. Во всяком случае, ничего хорошего.

«Но не могли же мы оказаться… где-то, кроме Арды? Или могли?»

Догадка была настолько ошеломительной и пугающей, что встряхнула холодом все нутро.

«Нет. Нет, нет, нет. Это нелепо!»

Зеленоглазая девица рядом с ним явно была в не меньшем замешательстве. Она огляделась, прикрыла глаза, а потом побледнела резко, словно ее ударили под дых. И ошарашенно выдохнула, с силой растирая лицо и застарелый уродливый шрам на щеке пальцами.