Кольцо из фольги

Монастырь… Подняться к нему – уже подвиг. Бесконечные ступени, узкие и скользкие. Того и гляди упадешь вниз. Туда ездили просить о чуде. У каждого свое: обрести долгожданного ребенка, выйти замуж, когда уже нет никаких шансов. Выздоровление, исцеление – если не души, так хотя бы тела.

Я поднялась по ступенькам. Зашла внутрь. Поставила свечи, помолилась, уж как могла, как умела. Наверное, неправильно, но искренне. От всего сердца просила. Ничего не отозвалось. Какая-то женщина меня отпихнула, грубо, резко. Казалось, что на меня все смотрят так, будто я здесь лишняя, неуместная, еще одна туристка, от которых уже спасу нет.

Фотографии из той поездки почти все удалила. Осталось лишь несколько. Во взгляде сквозит обреченность. Не свойственная мне покорность. Апатия. Будто я овца, которую куда-то ведут, и она видит перед собой только дорогу. Идет, куда гонят, не сопротивляется. На убой? Хорошо, значит, судьба. Вот и я на тех фотографиях – покорная овца. Повели, отвели, привезли, увезли. Я молчала. Даже отчасти наслаждалась этим состоянием, не смея в этом признаться, – когда за тебя решают абсолютно все, в том числе что ты будешь есть, что пить и когда. Где ты будешь ночевать, сколько времени проведешь в дороге. Я молчала. Меня укачивало. На каждой возможной остановке рвало. Мечтала лишь об одном – вернуться в отель и уснуть. Но не могла произнести это желание вслух. Потому что за меня давно все решили, и отель со сном в этих планах не значился.

Мы с мужем гуляли по главному городу республики. В детстве я в нем прекрасно ориентировалась. Сейчас – шла по главному проспекту и молчала. Вдруг в витрине магазинчика увидела куклу в национальном костюме. Таком же, в каком танцевала в детстве. Мне захотелось купить ее, но продавец сказала, что мне нужна другая – в свадебном наряде. Я не заметила, как муж расплатился и вручил мне куклу, которую я не хотела.

– Скажи спасибо, – велела продавец, будто я маленькая девочка.

– Спасибо, – покорно ответила я.

Потом мы зашли в ювелирный магазин. Мне понравились серьги с большими жемчужинами. Почти такие же носила Варжетхан, лишь одна во всем селе, где ценилось золото. Девочкам прокалывали уши, едва тем исполнялся годик. И с этого же времени начинался сбор приданого. Родственники дарили золотые цепочки, браслеты, сережки. На любой праздник лучший подарок – золотое украшение. От близкой родни в обязательном порядке. Не подаришь – обиду будут помнить годами.

Видимо, эта традиция имела те же корни, что и в других восточных странах. Женщина без золота – голая. Золото – возможность иметь крышу над головой, еду, одежду. Финансовая подушка безопасности. Конечно, никто не носил на себе все золото на случай, если муж вдруг решит развестись. Но, согласно неписаному правилу, все золотые украшения оставались у женщины, и мужчина не мог их забрать ни при каких обстоятельствах.

Продавщица показала серьги и тут же сообщила, что к ним есть еще кольцо, браслет и цепочка. Полный комплэкт. Поскольку я была не одна, а с мужем, она выложила все на прилавок и ожидала, когда мужчина кивнет в знак согласия – мол, берем. Я сказала, что мне нужны только серьги, и она сначала удивилась, а потом обиделась. Стала уговаривать купить именно комплэкт. Не меня – мужа. «Так красиво будет смотреться, так хорошо». Муж, собственно, не сопротивлялся и готов был купить мне хоть два комплэкта, но он понимал, что серьги – это что-то личное, навеянное воспоминанием. И сказал, что нужны только они, раз так решила жена.

После этого заявления продавщица выглядела даже не обиженной, а оскорбленной до глубины души. Прийти в ювелирный магазин и не купить комплэкт?

– Как ты будешь одни серьги носить? – спросила она у меня, будто речь шла о позоре. Будто я купила верх – блузку и буду ходить без низа – юбки.

Те серьги я так ни разу и не надела. Они оказались чересчур большими, даже громоздкими. Неуместными в столичной жизни. Я еще раз убедилась, что местность диктует и цвет, и модель. Это касается не только украшений, но и платков, одежды, обуви, макияжа. Тот свет предполагал яркие глаза, щедрую подводку, крупные украшения. Столичный же заставляет упаковаться в черный или серый минимализм. При этом там помада казалась не просто лишней, а пошлой. Бледные губы лишь подчеркивали глаза. Здесь же без красной помады я из дома не выхожу.