Кольцо

— Вовсе нет. Мне было лишь шестнадцать лет, — пренебрежительно пожала она плечами, и Манфред засмеялся.

— Разумеется, Ариана. Ведь теперь ты у нас зрелая дама.

Однако она и в самом деле за эти три года повзрослела на целую жизнь. В нынешней Ариане мало что напоминало ту девочку в белом органди, с цветами в волосах, танцевавшую здесь когда-то. Казалось, с тех пор миновало целое тысячелетие. От воспоминаний ее отвлекла вспышка фотоблица. Ариана испуганно взглянула на Манфреда.

— Что это?

— Ничего особенного. Просто нас сфотографировали.

На подобных балах всегда полно фотографов, делавших снимки дам и кавалеров. Потом эти фотографии появлялись в газетах, украшали собой стены офицерских клубов, многие посылали их родственникам.

— Тебе это не нравится, Ариана?

Манфред расстроился. Еще полгода назад он пришел бы в ужас от мысли, что его сфотографируют на балу с женщиной, но сейчас все изменилось — он хотел, чтобы их фотографию видели все, чтобы ее напечатали в газете. Тогда его счастье станет еще более осязаемым и реальным. Ариана поняла, о чем он думает, и с улыбкой кивнула:

— Конечно, я не против. Просто он застал меня врасплох. Нам потом пришлют фотографии?

Получив подтверждение, она заулыбалась.

Они провели в Опере больше часа, а затем, взглянув на часы, Манфред шепнул, что пора уходить, и отправился в гардероб за ее пальто. Опера была лишь первым пунктом их праздничного вечера, главные события ожидались впереди.

Манфред хотел, чтобы Ариана перестала бояться мундиров, любопытных взглядов и фотовспышек. На втором балу Ариане будет уделено еще больше внимания. Кроме того, не исключено, что там будет сам фюрер.

У входа в королевский дворец Манфред сразу заметил черный «Мерседес 500-К» — личный автомобиль Гитлера.

Все вокруг было оцеплено охранниками, а бывший тронный зал империи сиял позолотой и блеском зеркал. Манфред почувствовал, как Ариана судорожно сжала его руку. Он посмотрел на нее с нежной улыбкой. Последовали официальные представления. Манфред и его невеста должны были представиться всем многочисленным генералам с их женами и любовницами. Ариана церемонно наклоняла голову, грациозно протягивала руку, и сердце Манфреда преисполнялось гордостью и любовью. Встретила Ариана и старого знакомого — генерала Риттера. Плотоядно вцепившись в ее тонкие пальцы, он воскликнул:

— Фрейлейн фон Готхард? Какой приятный сюрприз! Риттер недовольно покосился на Манфреда:

— Здравствуйте, обер-лейтенант.

Фон Трипп щелкнул каблуками и поклонился.

— Не желаете ли, фрейлейн, почтить своим присутствием ужин, который я устраиваю у себя дома?

«У себя дома» — какая наглость! Манфред увидел, что глаза Арианы вспыхнули гневом, и слегка сжал ее левую руку.

Как бы ненароком он дал генералу увидеть у нее на пальце кольцо с бриллиантом.

— Мне очень жаль, господин генерал, — вкрадчиво произнес фон Трипп, — но я и моя невеста уже приглашены.

Может быть, как-нибудь в другой раз? — добавил он с готовностью.

— Разумеется, разумеется, — промямлил Риттер. — Так вы говорите, что фрейлейн ваша невеста?

Хотя вопрос был задан Манфреду, генерал продолжал пожирать глазами Ариану. Она сделала вид, что не замечает этого, но внутренне поежилась — Риттер буквально раздевал ее глазами.

Вежливым, но холодным тоном она ответила, глядя Риттеру прямо в глаза:

— Да, генерал. Мы обручены.

— Поздравляю, — кисло буркнул генерал. — Ваш отец, фрейлейн, был бы счастлив.

«Еще большее удовольствие ему доставило бы известие о том, что вы поселились у него в доме, дорогой генерал, — мысленно ответила ему Ариана. — Мерзкий старик!» С каким удовольствием она влепила бы пощечину этому гнусному типу! Но на лице ее по-прежнему играла спокойная улыбка.

— Поздравляю, поздравляю, — повторил генерал.

Манфред поклонился, Ариана тоже с достоинством наклонила голову, после чего они двинулись дальше.

— По-моему, получилось недурно, — шепнула Ариана с улыбкой.

— Да, беседа проведена неплохо.

Манфреду стало весело, и еще он чувствовал, что безумно влюблен в свою невесту. Оказывается, выводить ее в свет — истинное наслаждение.

— Тебе весело, Ариана? — с беспокойством спросил Манфред, и по его глазам она поняла, как он ею гордится.

— Да, мне хорошо, — радостно ответила она.

— Отлично. Значит, в понедельник отправляемся по магазинам.

— По магазинам? Зачем? Ты мне и так подарил сегодня три платья, пальто, ожере-1ье, туфли, обручальное кольцо! — начала она перечислять, загибая пальцы.

— Это не имеет значения, фрейлейн. Пора нам с вами переходить к активному образу жизни.