Кольцо

— Да, милый. Единственный подарок, который мне от тебя нужен, — сын.

Он крепко обнял ее, утратив дар речи. Да, когда-нибудь он тоже станет мечтать о сыне, но не сейчас, не в эти страшные времена.

— Ариана, дорогая, я обещаю тебе, кода война закончится, у нас непременно будет ребенок. Ты получишь лот подарок.

— Даешь слово? — безмятежно улыбнулась она.

— Торжественно клянусь.

Она прижалась к нему и засмеялась своим серебристым смехом, который он гак любил.

— Тогда можешь мне ничего на Рождество не дарить.

Мне достаточно твоего обещания.

— Но это ведь будет еще не скоро. — Ее радость была заразительной, и Манфред тоже засмеялся. — Неужели ты не хочешь чего-нибудь еще?

— Нет. Разве что… — Она вновь просияла счастливой улыбкой, — Что?

Однако Ариана не решилась ему признаться Одно дело говорить о ребенке, совсем другое — просить мужчину, чтобы он на тебе женился. Поэтому она уклонилась от ответа, отделавшись шутливым поддразниванием. Манфред пообещал, что вечером непременно добьется от нее правды. Однако подобные мысли были и у него. Манфред очень хотел бы жениться на Ариане, но он решил, что лучше подождать конца войны. Не может же этот ужас продолжаться вечно. К тому же как это было бы прекрасно — устроить свадьбу и родовом замке!

А на Рождество у Манфреда были свои планы, В утро сочельника под елкой лежало с полдюжины коробок Ариана связала Манфреду свитер, написала на свитке стихотворения собственного сочинения, испекла его любимое печенье (на этот героический поступок у нес ушло несколько дней). Печенье назвалось «лебкухен», оно удалось на славу: шоколадное, глазированное, разноцветное, самых различных форм. Этот подарок особенно растрогал Манфреда — сразу было видно, каких усилий стоили Ариане эти кулинарные изделия.

Его подарки, судя по коробкам, явно были из магазина, и Ариана нетерпеливо зашуршала оберточной бумагой.

— Какую открыть первой?

— Самую большую.

Вообще-то у Манфреда были припасены две коробки еще больше, но он спрятал их не под елкой, а в кладовке, желая растянуть удовольствие. В первой из коробок оказалось прекрасное светло-голубое платье, мягкое и облегающее, с вырезом, обнажавшим плечи. На спине вырез опускался почти до поясницы. После нескольких месяцев, в течение которых Ариана проходила в грубых юбках, туристических ботинках и тяжелых свитерах, этот легкий наряд привел ее в настоящий восторг.

— Ой, Манфред, я надену его сегодня к ужину!

Именно на это Манфред и рассчитывал. Во второй коробке оказалось аквамариновое ожерелье в тон платью. В третьей — вечерние серебряные туфельки. Нарядившись в это великолепие, Ариана глотнула из чашки чаю, делая вид, что это шампанское, и радостно запела. Манфред был счастлив. Он отправил ее за остальными коробками. Там Ариана обнаружила белое кашемировое платье, похожее на то, в котором она ходила дома, и еще одно — из черной шерсти, элегантное и дорогое. Но и это было еще не все. Ариана получила в подарок черные лодочки, сумку из крокодиловой кожи и черное шерстяное пальто, которое тут же с восторгом примерила.

— Спасибо, Манфред, я буду теперь такая элегантная! радовалась она, меняя наряды.

Она возбужденно поцеловала его, и оба расхохотались.

— Ты и так уже необычайно элегантная!

Ариана надела новое черное пальто прямо поверх белого кружевного белья, нацепила на шею аквамариновое ожерелье, обулась в серебряные туфельки.

— Не просто элегантная, а сногсшибательная! Не хватает только одного…

Он сунул руку в карман халата и достал последний подарок — маленькую коробочку. Вручив коробочку Ариане, Манфред прислонился к спинке кровати и довольно заулыбался.

— Что там?

— Открой и посмотри.

Она осторожно открыла крышечку и, увидев, что находится внутри, просияла от счастья. В коробочке лежало обручальное кольцо из магазина «Луи Вернер» на Курфюрстендам.

— Ах, Манфред, ты сошел с ума!

— Неужели? А мне казалось, что, если уж ты хочешь иметь ребенка, неплохо сначала хотя бы обручиться.

— Манфред, оно такое красивое!

— Ты еще красивее.

Он надел ей на палец колечко с бриллиантом, и Ариана, прямо в своем экстравагантном костюме, улеглась на кровать среди груды подарков и стала разглядывать колечко.

Потом приподнялась на локте и задумчиво произнесла:

— Как я хотела бы, чтобы все увидели мои замечательные подарки!

Но сказано это было без всякой горечи. Влюбленным вполне хватало прогулок по Ванзее, вокруг озер и прудов. За три месяца они всего несколько раз обедали в ресторане.

Жизнь отшельников устраивала их обоих, лучше всего они чувствовали себя в домашней обстановке. Но такое изобилие красивых вещей внезапно заставило Ариану вспомнить о радостях светской жизни.

— Ты действительно этого хотела бы? — осторожно осведомился он.

— Еще бы! — оживилась она.

— Ну так знай, Ариана, что сегодня как раз будет бал.

— Где?

Балов и званых вечеров по случаю Рождества было несколько. Например, у Дитриха фон Райнхардта, у генерала Риттера в Грюневальде, в штабе плюс еще у двух генералов.