Колонна

Я пригибаюсь и ныряю в зеленую стену кустарника и высокорослых трав, опасаясь при этом нарваться на ядовитый борщевик. Он откуда-то появился в этих местах с началом войны. Видимо, его завезли сюда американцы как элемент биологической войны. К счастью, этой зеленой заразы на склоне не оказалось.

Кстати, этого чертова борщевика сегодня и в России полным-полно! Как-то мы ездили для подготовки в условиях Заполярья на Кольский полуостров, так этой ядовитой мерзости от самой Москвы вдоль железки не меряно, в иных местах настоящие заросли. Никто не знает, как он там появился.

Насчет борщевика я как-то разговаривал с одним пацаном из СПОРа. До службы он закончил в Тимирязевке факультет защиты растений. Так этот ботаник прямо сказал, что ядовитый борщевик – продукт американской генной инженерии. Это всего лишь экспериментальный образец биологического оружия. Если так дело и дальше пойдет, то скоро они смогут состряпать такую растительную тварь, которая пол-России сделает непригодной не только для сельского хозяйства, но и просто для жизни людей.

И вот мы втроем крадемся через зелень в сторону вершины сопки. Если там сидит наблюдатель шайтанов, то это значит, что колонне гарантированно устроена засада. Постепенно растительность начинает редеть. Пробираемся дальше, прячась за валунами.

Я смотрю на эти глыбищи, и недоумеваю. Как они сюда могли попасть?! Сопка-то из известняка, а тут гранит и базальт. Да еще и поставлены на три-четыре камня меньшей величины. Прямо копия сейдов, то есть мегалитов, встречающихся на Кольском полуострове. Похожи один в один. Не исключено, что их создавали одни и те же древние народы.

Мы заходим с тыла в сторону дороги и видим как на ладони бородатого шайтана, затаившегося с гранатометом за большим мегалитом. Я понимаю, что его взять бесшумно вряд ли удастся. Остается только одно – устранить.

Похоже, именно так думает и Рустамаддинов. Он смотрит на меня, как будто спрашивает, что делать-то будем? Может, я его грохну?

Я киваю в ответ. Действуй!

Рустамаддинов достает нож – он у нас один из лучших по его метанию – продвигается вперед, поближе к шайтану, резко кидает его и попадает точно под левую лопатку. Бандит валится на камни, даже не пикнув.

Молоток! Чисто сработал. Теперь нужно посмотреть, сколько же тут всего этих обормотов.

Мы начинаем спуск по склону в сторону дороги. Сверху отлично видно нашу колонну, которую можно было бы уничтожить без особого труда, если бы она подошла сюда.

Вон они, голубчики! Пятеро чуть ниже нас, еще двое у самой дороги. Все понятно. Если пользоваться армейскими понятиями, то эти пятеро, скорее всего, деды, которые выбрали себе позицию, на которой им ничего не грозило. Снизу их достать очень трудно. А вот салаг они направили на куда более опасный участок засады. Те запросто могут получить очередь, выпущенную от машин, или вознестись к небесам из-за взрыва своего же фугаса.

Мы быстро определяемся с судьбой шайтанской засады. Пятерых сейчас ликвидируем, двоих вяжем как языков. Распределяем, кто кого гасит, и берем на мушку шайтанов-дедов. На автоматах глушители у нас – супер, звук выстрела гасят так, что его не отличишь от природных шумов.

Чтобы подстраховаться наверняка, Борька издает свист местного дрозда-пустынника. На слух у него получилось что-то наподобие: «Фья-фья-фья-фью! Фья-фья-фья-фью! Фья-фья-фья-фью!».

Один шайтан поднял из-под ног камень и швырнул его в нашу сторону. Судя по всему, он хотел прогнать птицу, демаскирующую их. Это было последнее, что бандит сделал в этой жизни. Тут же раздалось глуховатое: «Тупп! Тупп! Тупп! Тупп! Тупп!». Все пятеро повалились на камни и навеки застыли в тех позах, в каких их застали наши пули.

Мы спешим по склону вниз. Вскоре до нас начинают доноситься голоса шайтанов-салаг. Один из них говорит на русско-украинском суржике.

Другой корчит из себя ярого свидомита, старается балакать только по-украински:

– Петро, як ты думаешь, чому москали стоят? Що у них могло статися?

Второй сердито ворчит:

– Да хрен их знает. Возможно, почуяли, что мы им тут приготовили засаду. А тебя что, нетерпежка одолела?

– Петре, а чому ти не розмовляешь ридною мовою? Тоби не гидко говорити по-москальски?

Его напарник громко фыркает и язвительно парирует:

– А мы не на майдане. Тут, вообще-то, по-арабски надо говорить. Все, хватит трепаться не по делу! А то сейчас, чего доброго, москали сюда нагрянут. Не знаю, на каком языке ты тогда будешь кричать «мама»!

– Пусть кричит на мове. Мы не против! – говорю я им, выйдя из зарослей с автоматом наизготовку.

В ответ немая сцена из гоголевского «Ревизора». У парней отвисли челюсти, лица приобрели цвет бледной поганки, глаза как будто остекленели. Они поняли, что трындец им пришел!

– Бросайте оружие, герои! – приказывает Борька, появившийся следом за мной.

Те, двигаясь с угловатостью роботов, послушно бросают на траву свои калаши, подсумки с магазинами и ручными гранатами, пистолеты, ножи.