Колониальный рефлекс

– Ты действительно оказался в колонии из-за меня, – все еще не доверяя своим словам, прошептала я. – Но как же ты попал туда?

– Пришлось сильно потрепать одного из охранников. Так я узнал, что заключенных, приговоренных к казни, вывозят в какую-то особую тюрьму. Ни места, ни координат, ни названия, ничего о ней не известно. Я смог вытрясти из него только время и место твоего отправления. Дальше было несложно отследить перемещение заключенных. Я специализируюсь на таких вещах. Но след пропал посреди Тихого океана. Чертов Бермудский треугольник… Вот там стало труднее, и мне пришлось тыкаться, как слепому котенку. Просто невероятное везение, что я наткнулся на остров, учитывая, что все сигналы глушились, а приборы не работали. Оттуда и проблема была найти его второй раз. Могла бы и подсказать на нашем последнем свидании…

– Почему же ты все-таки не убил меня? Или мог бы оставить грязное дело падальщикам… – Я вызывающе уставилась на него. Мое лицо горело, и я точно знала, что оно пошло красными пятнами.

– Некоторые противоречивые факты не давали мне покоя. Ко времени, когда я внедрился в колонию, пелена ярости уже спала, а логика подсказывала, что эта история слишком темная. Пока я наблюдал за тобой, сомнений становилось все больше. Ясно, что ты замешана, но мне нужны были настоящие виновники, на которых вывести могла только ты.

В груди кольнуло от осознания того, что он не испытывал ко мне чувств. Я нужна была ему только для того, чтобы найти убийц.

– Но прежде я убежала… – усмехнулась я, не скрывая горечь и смущение.

– Это стоило мне работы, а моему другу отстранения.

– Мне жаль, – потупилась я абсолютно неискренне.

– И разреши загадку: как ты выбралась с острова, окруженного рифами и акулами. Не пропало ни единого судна. Украдена лишь яхта с соседнего острова. Это ведь ты? – покосился он на меня.

Я кивнула, пряча глаза. Он смотрел на меня недоверчиво.

– Когда ты успела соорудить плот и как прошла незамеченной?

– Не было плота.

– Вплавь до острова невозможно добраться, даже если исключить возможность встречи с морскими хищниками, населяющими воду вокруг. Как, черт возьми, ты могла сделать подобное, будучи к тому же больной?

Я пожала плечами.

– Невероятно… Но почему ты ушла?

– Я была напугана.

– Я обещал защитить тебя.

– Кто бы защитил меня от тебя?

Я знала, что он не поймет истинный смысл моих слов. Кроме того, что я боялась обследования, которое выявило бы аномалии моего организма, я бежала от собственных чувств.

Глава 25

– Мы узнаем, что случилось с твоим братом. Если он был на этом острове, она вспомнит его. Но… но ты ведь понимаешь, что он… – я замялась, не зная, как закончить предложение.

Демиан кивнул, отвернувшись.

После моего рассказа, что случилось с детьми и семьями на острове, он долго молчал в подавленном настроении. Я тоже в очередной раз не удержалась от слез и теперь размазывала их по лицу, стараясь по причине плохой видимости не угодить в ловушку. Мы шли через лес, направляясь к пещере, куда в прошлый раз бежали сломя голову с Эм, чтобы успеть попасть в тоннели до прилива. Мастерски преодолевая джунгли, Демиан уверенно шел вперед. Я старалась помочь ему, указывая на приметы, по которым Эм вела нас ранее. Хитрость была в маленьких отметинах на деревьях в форме буквы «Г» под первой от земли веткой – так она определяла безопасный маршрут. Но он и сам интуитивно угадывал места, где были установлены камеры, и ловко обходил их.

– Так значит, Эм – одна из тех детей, которые были перевезены на остров. И ее все-таки вылечили, – задумчиво проговорил он.

– Да, но какой ценой… Ведь только три человека пережили вирус и не стали ни диплоками, ни падальщиками, но при этом остались без семей и друзей.

– Все же лекарство действовало, если ее вылечили до этого вируса. Возможно ли, что это было не побочное действие.

– Но именно так она и думает, – настаивала я.

– А тот другой, предводитель диплоков…

– Кай, – подсказала я.

Он кивнул.

– Не понимаю способ его взаимодействия с диплоками.

– Мне самой интересно. Если нам повезет, то Эм уже известно об этом.

– Чего вообще они добиваются?

– Не знаю. Может, просто хотят жить. Они другие. На первый взгляд, диплоки определенно отличаются наличием интеллекта. У них нет книг, образовательных учреждений и интернета, чтобы приобрести знания, но что, если при подобных условиях их развитие было бы на уровне нашего? К сожалению, я слишком недолгое время их наблюдала, чтобы строить какие-либо теории. Но их ребенок… Он разговаривал…

Мои мысли переметнулись на своего ребенка. Рука непроизвольно потянулась к животу, касаясь места, где растет средоточие смысла существования всего живого. Сама не заметила, как рот расплылся в улыбке.

– Ты в порядке? – вырвал меня из фантазий грубый голос.

– А? – не поняла я.

– Живот болит? – нахмурился он, а улыбка тут же сползла с моего лица. Я одернула руку, ругая себя за невнимательность.

– Нет, – коротко кинула я.