Колодец и бабочка

Тщательно подбирая выражения и проявляя чудеса дипломатии, Сергей объяснил, что ему не требуется помощь по хозяйству. Помощь нужна с Алисой, чтобы у него было время поработать. «Вообще-то существуют отпуска по уходу за ребенком», – недовольно сказала Вероника Максимовна.

Это замечание вышибло его из колеи. Он попытался напомнить, что у них частная контора, но Вероника Максимовна, распалившись, вдруг понесла про законность, про бесправие и закончила предложением подать в суд на Сергеево начальство. Бабкин представил, как он подает в суд на Илюшина, и в голос расхохотался.

Следующий час он провел, умасливая обиженную тещу.

После долгих расшаркиваний распределили обязанности. Бабкин выдохнул облегченно, собираясь нормально поработать…

– Только я посплю сначала, – предупредила Вероника Максимовна. – Ты, извини, всю душу мне вымотал.

Следующие два часа Бабкин провел, жонглируя телефонными звонками, Алисой, клиентами и Цыганом, у которого некстати случился понос. К концу дня он замучился так, что у него не было сил сделать смесь для ребенка.

– Я ей сразу сказала: дурость – рожать в таком возрасте, – бойко и даже с какой-то радостью сообщила Вероника Максимовна, войдя в комнату и обнаружив, что Сергей дремлет, уткнувшись лбом в прутья кроватки.

До вечера она шумела, хваталась то за одно дело, то за другое, звонила мужу, долго обсуждала наглую соседку, шикала на вопящую Алису и многословно объясняла Бабкину, что не нужно подходить на каждый крик младенца. В довесок к любому нравоучению у нее имелись примеры из жизни знакомых. Он устал от нее так, как будто весь день просидел привязанный под громкоговорителем. Ему в буквальном смысле не хватало воздуха.

Бабкин растерялся, что случалось с ним редко. Он не понимал, как взаимодействовать с этой женщиной. Будь она наемным работником, все было бы просто. Но это мать его жены, к тому же примчавшаяся на помощь – бескорыстно, по первой просьбе, – и подразумевалось, что он должен стоять в позиции облагодетельствованного. Сергей не только не мог умять себя в эту позицию – он вообще никак не мог устроиться. Закрыв дверь за тещей, он испытал такое облегчение, будто с него съехал асфальтовый каток.

Бабкин позвонил Макару и коротко сказал, что Маша в больнице, он не справляется. Подразумевалось: с работой. То ли Илюшин понял его неправильно, то ли, наоборот, понял правильно, – но только через час Макар стоял на пороге, дожевывая пиццу.

У Сергея не было даже сил сопротивляться. «На черта ты приперся?» – хотел он спросить. Макар отодвинул его, обошел квартиру, сказал Алисе: «Привет, вонючка», – нацепил на Цыгана ошейник, небрежно сунул ребенка в коляску и взял Машины ключи. Дернувшемуся было Сергею он бросил: «Там тепло, не простудится».

И ушел.

Бабкин рухнул на диван и провалился в сон. Он смутно слышал, как Илюшин вернулся и моет лапы псу; слышал, как тот разговаривает по телефону; затем его растолкали с вопросом, сколько еды на ночь готовить младенцу.

Очень многое необходимо было объяснить… Температура смеси, бутылочки, стерилизация, правильное положение ребенка во время кормления… Вместо этого Бабкин пробормотал: «Сколько сожрет, столько и готовь», – и снова уснул под бессердечный смех Макара.

Разбудил его телефонный звонок.

– Серёжа, я вчера вернулась разбитая, ноги отекли, спина болит, это все дорога, извини, но тут не наездишься, сорок минут в одну сторону, отвыкли мы от таких расстояний…

Бабкин слушал, ошеломленно щурясь на будильник. Часы показывали девять. Он впервые за неделю проспал целую ночь, не вставая.

Сергей вскочил как укушенный. Что с ребенком?

Зажав трубку, он выскочил из комнаты и в кухне обнаружил Макара. Илюшин за столом пил кофе и отщипывал от невесть откуда взявшегося круассана. У ног его стояла люлька, вынутая из коляски. Внутри возилась и гулила Алиса. Под столом дремал Цыган.

Бабкин слегка пришел в себя и только тут, наконец, осознал, что именно льется из трубки. Вероника Максимовна сообщала, что до тех пор, пока ее дочь не выйдет из больницы, она поживет у Сергея.

Бабкин вздрогнул и решительно сказал:

– Простите, это исключено.

Одной фразой он пустил под откос поезд дружбы и мира, который вчера так старательно ставил на рельсы. Вероника Максимовна оскорбилась. Вероника Максимовна потребовала объяснений.

– Ей будет неудобно, здесь пока поживет няня, – подсказал Макар.

– Вам будет неудобно, здесь пока поживет няня, – машинально транслировал Сергей и вытаращил на Илюшина глаза: какая еще няня?

– Какая еще няня? – взвилась теща.

И тут в дверь позвонили.

– А вот и Капитолина, – как ни в чем не бывало сказал Макар.

Капитолиной оказалась молоденькая девчонка лет двадцати.

– Здравствуйте! – звонко сказала девчонка и безбоязненно улыбнулась Сергею. – А я к Алисе! Давайте знакомиться!