Колодец

— Если вы называете это везением, — буркнул Лоу, — расскажите лучше о нем морским пехотинцам.

— Прошу прощения, коммандер, но я не совсем понял вашу мысль, — вежливо отозвался Бринк. — Боюсь, мое владение разговорным английским еще далеко от совершенства.

— Не наговаривайте на себя, Людгер. Вы отлично владеете языком. — Бостон заговорщически улыбнулся.

— Во всяком случае, теперь мы обладаем вот этими красавцами, — похлопал себя Бринк по набитым кристаллами карманам. — Они помогут нам выпутаться из любых трудностей.

— Вы так думаете? — Лоу уставился на ученого с удивлением и некоторым подозрением. — Откуда такая уверенность, профессор? — Сфера начала замедлять ход, возвещая о скором прибытии на станцию. — Может быть, вы увидели или узнали что-то такое, чего не видел и не знаю я?

— Вовсе нет, коммандер! — сконфуженно воскликнул Бринк. — Я… я даже не знаю, как вам объяснить. Похоже, я просто это чувствую.

Сфера остановилась у платформы и вспыхнула ярким светом, напоминая пассажирам, что пора выходить.

— Вот уж никогда не думал, что серьезные ученые могут основывать свои умозаключения на таком зыбком фундаменте, как чувства! Всегда считал, что вам первым делом подавай факты, а все остальное — уже из области лирики.

— Я же сказал, что не знаю, как вам объяснить, — ответил Бринк, сползая с сиденья. — Но я твердо уверен в своих словах.

— Как вам будет угодно, профессор.

Вслед за ученым Лоу вылез из светящейся сферы и бросил вдогонку:

— В следующий раз попытайтесь почувствовать, как нам запустить астероид, ладно? Мне почему-то кажется, что у вас это должно получиться, Людгер.

Желая немного смягчить резкость собственных слов, Лоу улыбнулся Бринку, но тот не ответил.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Пришельцы прогрессируют! — В мыслеграммах тысячи и одного Мыслящего преобладали позитивные эмоции. — Как просто разобрались они с кристаллом жизни! Зеленые светящиеся сферы могли бы погубить их безвозвратно, когда б они ошиблись хоть чуть-чуть!

— Но интеллект и здравый смысл не равны, — возразили пять сотен и еще двое сомневающихся. — Животное, коснувшись электродов, не подойдет к ним вновь, взревев от боли, но и умней от этого не станет.

— Кристаллы — лишь одно из достижений упрямых новичков, — вторгся в обсуждение дуэт из числа объективно настроенных. — Не забывайте успехи их при изученье карт и освоенье транспортной системы. На спор готовы ставить что угодно, хоть плесени наскальной затхлый запах, — они продолжат поиск очень скоро. Все острова откроют двери им.

— Поставить на кон то, к чему не можешь притронуться? понюхать? даже вспомнить? Пусть зарастает плесенью земля… — безжалостно оборвали их скептики, не заметив, как в их мыслеграммах проявились жалобные и тоскливые нотки.

— Нас тоже погубило любопытство… — Это прозвучало единое мнение подавляющего большинства коцитан, пока сохраняющих выжидательные позиции и не видящих большого смысла тратить драгоценные эмоции на столь призрачное понятие, как надежда.

— Бездействие еще вернее губит. Кто действует и движется — тот любит, — откликнулся целый легион более решительно настроенных Мыслящих. — Двуногие, стремитесь же вперед. Препятствия упорным не помеха. Движение — всегда залог успеха. Коль будет доброй воля — все придет.

— Жаль, что не к нам, — печально прошелестели с полдюжины нытиков, — мы тоже жить хотели…

— Уж лучше умереть, чем продолжать постылое для нас существованье! — Это высказывание нашло неожиданно широкий отклик у коцитан, которые давно превратились в философов если не по призванию, то по необходимости. — О наша жизнь — для нас ты хуже смерти!

— Мы были правы, — констатировали двое. — Вот они идут в другой тоннель.

— А там другая дверь, — подхватили тридцать и трое, — из-за нее не выйти им живыми!