Коллега Журавлев

1-Й. А ты Сэндвич? СЭНДВИЧ. Тоже Журавлев. 2-Й. Не родственники случайно?

ЖУР Нет. Однофамильцы. (полисмены продолжают писать). Как мама?

СЭНДВИЧ. Ты уже спрашивал.

ЖУР Так вот значит, где ты работаешь. И что, хорошо платят?

СЭНДВИЧ. Нормально. Хватает.

ЖУР Понятно. А мама как? Ой, прости, я уже спрашивал.

1-Й. Из- за чего возникла драка? ЖУР Что вы спросили, я не понял?

1-Й. Я два раза не повторяю. Отвечай.

ЖУР Так не было никакой драки. Мы просто боролись. 1-Й. А ты, что скажешь Сэндвич?

СЭНДВИЧ. Он зашел на мою территорию. Он не имеет право здесь работать.

2-Й. Да, все верно. Это территория Сэндвича. (достает блокнот) И он проплавил уже за две недели вперед.

1-Й. Тогда понятно. Значит, корова виновата. Тогда на нее и оформим штраф. Кстати, а как у коровы с оплатой? Посмотри там.

2-Й. Сейчас проверим. (листает блокнот). О-о! За коровой долг. Уже вторую неделю не платила.

1-Й. Вот оно как. Что будем с тобой делать Корова? Может вообще запретить тебе работать?

ЖУР Я не корова. Повторяю, я депутат. Вы посмотрите удостоверение, я настаиваю.

1-Й. (берет удостоверение, читает) Депутат Журавлев. Не понял? А зачем тогда ты в этом ходишь, от коровы?

ЖУР Так надо было. Я на задании. Можете позвонить в парламент, они подтвердят, что это именно я.

1-Й. В парламент? Ладно. Позвоним. (набирает номер). Здравствуйте. Это вас из полицейского участка беспокоят. У нас тут одного гражданина странного задержали. Он утверждает, что он ваш коллега. Журавлев его фамилия. Что? Вы как раз его разыскиваете? Да, здесь он. Подъезжайте, будем ждать. (кладет трубку). Сейчас приедут на опознание. Но если ты обманул меня, я из тебя такую отбивную сделаю.

ЖУР Да я это, я.

1-Й. Пойдем сержант пока перекусим. Обед уже. 2-Й. А с этими что?

1-Й. Да ничего. Пусть здесь посидят. Успокоились вроде. (уходят)

ЖУР (поеживаясь) Прохладно у них здесь. (натягивает костюм). Застегни мне молнию сынок. (Сэндвич застегивает молнию). Спасибо. Вот значит, где ты работаешь. А мне говорил, что в рекламном бизнесе пристроился.

СЭНДВИЧ. Так это он и есть. ЖУР Это бизнес? (смеется) Ну, рассмешил.

СЭНДВИЧ. Что тебе не нравится?

ЖУР Ты извини, конечно, но мне кажется тут много ума не надо, чтобы переодеться и пирожки на улице рекламировать.

СЭНДВИЧ. А где надо? У вас, что ли в парламенте?

ЖУР Ладно, если тебя это обижает, закроем тему. Так, что ты этим полицейским еще и доплачиваешь? А за что, я вот не понял?

СЭНДВИЧ. Они нам разрешают на улице работать. Не арестовывают. По закону то нельзя.

ЖУР Ах, вот оно что. Так ты еще и законы нарушаешь?

СЭНДВИЧ. Так, а кто их у нас не нарушает? Не нарушишь, там вся цепочка пострадает дальше.

ЖУР Какая еще цепочка? О чем ты?

СЭНДВИЧ. Какая? Пищевая. Мы им платим, чтобы они закрывали глаза. Они потом часть вам передают или там посредникам. Вот нас, поэтому и не трогают. Так у нас везде устроено. И попробуй не заплати. Разве не так?

ЖУР Не так. Я, по крайней мере, живу по другим законам. По честным. И знаешь, мне никогда не нравится твой этот вызывающий нигилизм. Это все твоя мать. Ее воспитание.

СЭНДВИЧ. Папа, ты уже не живешь с нами почти десять лет. Я давно уже не тот, каким ты меня знал.

ЖУР И что изменилось в тебе такого? СЭНДВИЧ. Я уже давно не нигилист. Я смирился.

ЖУР С чем ты смирился?

СЭНДВИЧ. С тем, что жизнь так устроена в виде пищевых цепочек. Каждый откусывает кусочек от другого. Ты меня сам когда-то этому учил. Разве не так?

ЖУР Я тебя многому чему учил. Вокруг еще есть много другого, например искусство. А сколько еще замечательных стран, в которых музей, театры.

СЭНДВИЧ. Ага. И пляжи с дорогими отелями?

ЖУР Да, и пляжи. Ты что-то находишь в этом предосудительное?

СЭНДВИЧ. Не знаю. Я там никогда не был.

ЖУР Вот видишь. А ведь я тебе предлагал поехать со мной и не раз. Но ты всегда отказывался. Так, что сынок извини, какие могут быть претензии ко мне?

СЭНДВИЧ. Да никаких. У тебя своя жизнь, у меня своя. Скажи, а зачем ты надел этот костюм коровы? Вот тут я что-то не понял.

ЖУР Не от хорошей жизни, поверь. Сынок у меня сейчас не лучшие времена. Серия неслучайных совпадений. Меня кто-то очень хочет подставить. Кто, кто это мог сделать? Понимаешь теперь?

СЭНДВИЧ. Если честно нет. Но если тебе так надо, то не мое дело.

ЖУР Вот, вот надо, очень надо. И еще сын. Сейчас они вернуться эти полицейские, и я тебя очень прошу, не говори никому, что ты мой сын. Поверь я не стесняюсь тебя, но из это опять могут раздуть, это же политика… Понимаешь?

СЭНДВИЧ. Не очень что-то.

ЖУР У нас там\, где я работаю, не принято уходить из семьи. Мы должны быть образцом для остальных. Хотя я так и не думаю, но они так считают.

СЭНДВИЧ. Кто они?

ЖУР Как кто? Мои коллеги, депутаты-жулики, пресса эта мерзкая, общественное мнение дурацкое. Все это…

СЭНДВИЧ. А-а-а. Понял. Ладно, буду всем говорить, что мы однофамильцы.

ЖУР Хорошо, что ты меня правильно понял. Спасибо. Только ты не обижайся, ладно?

СЭНДВИЧ. Я не обижаюсь отец. Я давно уже не обижаюсь.

ЖУР Я рад за тебя, что ты уже стал настоящий мужчина. И еще я хотел у тебя узнать, а как там …?