Коллапсис

Никк понимал, что это лишь предлог заманить себя в кровать до самого утра. Но с одним Делрой согласился, охраняя сон Эрика, заяц выглядел устрашающе в ночных тенях, будто притаившийся в ночи хищник. Никк и сам не смог уснуть, всю ночь следил за скалящейся зубастой игрушкой. А на следующее утро под задорное хлопанье в ладоши брата, забравшись на стол, стащил игрушку с полки. И, направляясь в школу, незаметно выбросил никому не нужную безобразную игрушку в мусорный контейнер, воровато оглянувшись, не застигнутый на своём преступлении.

* * *

Никк недоверчиво ощупывал грудь, расстегнув пуговицы на больничной рубашке, но на бледной коже не было ни царапинки. А Пол Райли с ехидной улыбкой и недобрым взглядом, закинув ногу на ногу, постукивал ручкой по колену.

Откровение о детских воспоминаниях и игрушке откровенно позабавили мужчину, но он сдержался от едких комментариев.

– Я чувствовал, как он воткнул в меня нож, я ощущал настоящую боль, – настаивал на своём Никк после подробного описания инцидента с электросном. На что Пол Райли заверил его, что когда Никк уснул, его на кушетки отвезли в палату и переложили в койку. Всего лишь сон. Очень дурной, скверный сон.

– Может, вы слишком сильно впечатлились минувшим днём?

– Я познакомился с пациентами.

– Правда? Какими же?

– Джеком Тракером, Бэнни и Дэниелом Холвудом. Мы были у него в палате, этот мальчик показался мне…

– Таким похожим на Эрика?

Никк вздрогнул от законченной мысли, произнесённой Райли. Доктор пожал плечами на его удивление.

– Это объяснимо. Дэниел напомнил вам Эрика. Отсюда и сон. Мистер Делрой, это был кошмар. Причём я бы сказал, крик подсознания. Это ваши угрызения совести. Вы корите себя за то, что положили Эрика в клинику, будучи неспособным помочь ему. Вы ищете с ним встречи, но не можете найти его. Неудивительно, что вы вспомнили именно этот отрывок из детства. Заяц как нечто уродливое всплыло у вас в подсознании, это ваша совесть била вас ножом.

– Совесть?

– Я так понимаю, вы всегда были оплотом, защитой младшему брату?

– Именно так.

– И были необычайно близки и дружны?

– Да.

– Боже, меня сейчас стошнит. – И с видом человека, который едва сдерживался то ли не заплакать, то ли не рассмеяться, а может и то и другое, Пол вычурно скривился, мелко отмахнувшись.

– Простите? – опешил Делрой, не понимая причины подобного заявления и резкой смены настроения.

– Я о вашей тошнотворно-смазливой истории идеального старшего брата. Вы так правдоподобно её рассказываете, будто сами верите в свою ложь. Вот не знаю, смеяться мне или плакать.

Поражённый обухом безжалостных слов Делрой растерялся, он не знал как вести, себя и что говорить. Как поражённый пулей, он пытался найти моральную опору от жестоких ударов Райли, голос которого превратился в белый шум.

– Я вас не понимаю, мистер Райли. Что вы такое говорите? То, что я рассказал, правда.

– Вы вините своего брата в смерти родителей? – так невзначай спросил Пол с сочувствующим видом.

– Нет, – резче, чем следовало, отрезал Никк, даже не заметив враждебности по отношению к Райли.

– Тогда почему вас так заинтересовал Дэниел Холвуд?

– Я просто навестил его с Джеком Тракером, не преследуя никакой цели. Вы сами говорили не искать ни в чём причины. – Никка распирало возбуждение от радости того, что он нашёл, чем парировать Райли.

– И именно поэтому вы не задумались о причине, по которой ваш брат находился в депрессии долгие годы?

Никк принял это за риторический вопрос, только стиснул зубы. А Райли продолжил:

– Тем не менее ваша история гнусная ложь.

– На основании чего вы сделали подобные выводы?

Райли достал из-под медицинской карты Никка другую карту, которая всё это время лежала на его коленях.

– На основании слов Эрика Делроя, – и торжествующе расправил личное дело Эрика.

Никк отодвинулся, больше непроизвольно, как от возможного удара. От улыбающегося человека – лицедея в белой шкуре врача.

– Мистер Делрой, вы рассказали мне свою правду. Правда же вашего брата заключена в этих страницах, с прямо противоположной вам историей. Где вы, когда Эрик пришёл к вам ночью в слезах, прогнали его, заявив, что если он ещё раз разбудит вас, то зайка выпотрошит его и расчленит.

– Это неправда.

– Правда – вещь относительная, весьма относительная.

– Я могу с ними ознакомиться? – Никк протянул руку к карте брата, но Райли цокнул языком и уронил папку обратно на колени, спрятав её за личным делом Никка Делроя.

– Увы, но нет, это конфиденциальная информация. И я должен буду вернуть это дело лечащему врачу Эрика.

– Всё, что написано на этих страницах, ложь. Всё, что я рассказал, правда, – Никк пытался говорить спокойно, сохраняя самообладание, но щурящийся взгляд и тянущаяся улыбка только раззадоривали его гнев, как ветер огонь.

– Нет, мистер Делрой, ведь по этому делу во всех записях Эрик говорит, что вы издевались над ним в детстве.

– Простая мальчишеская забава!

– Считали его обузой…

– Это было сказано в порыве гнева один раз!

– И винили в смерти родителей.