Колдун с Неглинки

«Впереди три недели, — мысленно ответил Мирон гогочущему внутреннему паникеру. — За это время можно с нуля выучить, а я все-таки что-то знаю».

«ГЭ! ГЭ!» — не сдавался тот.

Ладно, черт с тобой.

Спать уже не хотелось, да и смотреть на развеселых «Стражей» с их проблемами, когда у самого над душой висят экзамены, — тоже. Мирон спустился на первый этаж, замечая на ступеньках комки пыли, которых вчера еще не было, и щелкнул кнопкой чайника. От пустоты в доме стало тоскливо. Хоть бы Алиса…

Кстати, где Алиса? Пообещать что-то и не сделать было не в ее стиле. По крайней мере, написала бы. А может, и написала? Надо посмотреть с компа — старый смартфон отторгал мессенджеры. Не пришла — значит, изменились планы. Мирон внезапно развеселился — значит, и учить не надо, можно отложить. «Стражи» снова начали казаться не такими уж тупыми.

С почти легким сердцем он заварил себе растворимый кофе и собирался было вернуться наверх, чтобы заказать двойную пепперони, когда зазвучала мелодия домашнего телефона. Понадобилась пара минут, чтобы отыскать трубку в прихожей.

— Да, — ответил он, зевая. — Да, теть Ян. Про бабушку не знаю, пока новостей нет. Что-что передать Алисе?

— Мясо! Мясо на таймере! Пусть зайдет и выключит духовку. Я утром ей говорила, но вы наверняка забыли с этой своей учебой. Мясо съешьте и не сидите весь день, сходите в сквер, сегодня вроде потеплело.

Она думает, что Алиса у него?.. Но ее здесь нет. Может, не хотела, чтобы родители знали, где она. А ему-то зачем было врать? Так бы и сказала: прикрой меня завтра — он бы не стал лезть с вопросами. Признаться, что не приходила? Если Алиса знает про духовку, то уже должна вернуться. Подпалить дом ради каких угодно тайных дел — это за гранью добра и зла. Надо рассуждать здраво: от двери до двери десять шагов — не дойти просто невозможно. Значит, к нему она и не собиралась.

— Ага, теть Ян, передам, — скороговоркой произнес Мирон и закрыл глаза, будто она могла увидеть его и раскусить вранье. — До свидания!

Он представил, как мама Алисы сидит в своем кабинете в детской поликлинике, за дверью очередь, на подоконнике фикус. Сидит и ни о чем не волнуется…

Отпирая соседнюю квартиру запасными ключами, Мирон все еще надеялся застать Алису дома. Пусть даже не одну. Но мясо, судя по запаху, действительно подгорало. Духовка была включена. Мирон выкрутил ручку на ноль, достал раскаленный противень и бухнул его на плиту. О ногу потерся кот Корица — его пустая миска стояла тут же, за холодильником. Кота стало жалко. Мирон отыскал пакет с кормом под мойкой, сыпанул немного в миску и уселся на пол рядом, наблюдая, как кот хрустит сухарями. Не могла же она исчезнуть? Конечно, нет — сейчас влетит запыхавшись и рассыплется в извинениях за забытую духовку. Еще и «Стражей» из-за нее пропустил…

Мирон вернулся к себе, на всякий случай оббежав вокруг дома. Набрал номер Алисы, выслушал гудки, отправил ей с компа несколько сообщений в «ВК» — в последний раз она была в Cети рано утром — и, чтобы отвлечься, раскрыл учебник.

* * *

В пять часов вечера Мирон обнаружил, что бежит по улице Советской с банкой колы в руке. Банка оказалась пустой. Он смял ее и, не сбавляя ходу, метко швырнул в корявую урну возле бабкиного подъезда. Дверь была распахнута и подперта кирпичом — словно только его и ждали. Еле разойдясь с рабочими, которые стаскивали по ступеням пыльные белые мешки, Мирон влетел в лифт и только тогда почувствовал, что колени дрожат и подгибаются.

Как назло, на этот раз ведьма не открывала долго. Мирон раз пять или шесть давил на кнопку звонка и уже было решил, что она упала в этот свой борщ и заживо сварилась, но тут клацнул замок. Из щели потянуло куревом, вареным луком и чем-то еще таким тоскливым, какое бывает, только когда ты один и болен.

— Явился, — буркнула бабка без тени прежнего радушия. — Заходи, чего встал? Меня Калерия Даниловна звать. «Ка-», не «Ва-»! — рявкнула она, хотя он еще ничего не сказал. — Не перепутай.

— Я ненадолго. — Мирон прирос к полу в прихожей, в комнату его не приглашали. — Мне срочно надо узнать. Про жертву.

— Срочно ему, срочно… Нет никакого срочно. Не бывает, ясно?

Не сходя с коврика, он заглянул в кухню, откуда доносился ее голос. Калерия восседала за пустым столом и покуривала трубку, с каждым словом все больше скрываясь в дыму.

— Что одним срочно — нам, шорным, тьфу! Спешат и суетятся те, кто тишины боится, голос свой услышать боится, смерти боится или у кого совесть нечиста. Твоя-то как? Чистая?

— Нечистая, — сказал Мирон, решив, что, если будет ей поддакивать, дело пойдет веселей. — Мне сделать кое-что надо, чтобы… найти и ничего не потерять. Здоровье, например.

— Было бы оно, а, — фыркнуло табачное облако. — Давай, куру купи. Тушку целую. С потрохами.

Куру! И всего-то, возликовал Мирон. Тоже мне, жертва — курица замороженная. Ей вообще все равно. А напредставлял себе…