Кол

Она заметила, что мистер Крамер повесил остальные портреты писателей над классной доской. Она свалилась, когда тянулась с портретом Сандберга, чье спокойное и величественное лицо с седыми волосами, падавшими на один глаз, теперь смотрело со своего места рядом с Фростом. За Сандбером мистер Крамер поместил Т. С. Элиота, Ф. Скогга Фицжеральда и Томаса Вольфа.

«Мне оставалось повесить только четыре картины», — подумала Лейн.

Вчера казалось, что это падение вызвало целую бурю чувств в ней: что она такая неуклюжая, что умудрилась свалиться, смущение от того, что слишком большая часть ее тела оказалась открытой для мистера Крамера, трепет от его прикосновений. Теперь же все это казалось таким пустяком. Смерть Джессики свела на нет то, что раньше представлялось ей таким важным.

Лейн мало знала ее. Она даже не любила ее.

И все — таки, услышав сообщение о ее смерти, Лейн почувствовала себя такой маленькой и незначительной, словно ее собственная жизнь была всего лишь игрой. Она играла в своей собственной глупенькой маленькой пьеске. И пока она занимается своими детскими проблемами, надеждами и желаниями, находясь в безопасности на своей крошечной сцене, в реальном мире рядом с ней происходят реальные вещи. Пугающий, враждебный мир, полный тьмы и насильственной смерти.

Чувство это ей очень не нравилось. В его свете все, что она делала, казалось таким тривиальным. Еще хуже была неотступная мысль, что когда — нибудь она и сама может оказаться втянутой в этот же самый реальный мир, о который разбилась Джессика, да и многие другие люди, а, может, даже и все, кто раньше, кто позже.

Она была испугана до смерти.

Весь день при воспоминании о Джессике Лейн бросало в холодный пот. Задержавшись в туалетной комнате по дороге на шестой урок, она понюхала под мышками. Благодаря дезодоранту там пахло нормально, но блузка промокла насквозь. Все тело Лейн было в испарине. Бюстгальтера, который задерживал бы пот, на ней не было, поэтому влажные струйки беспрепятственно текли до самого пояса, где впитывались в блузку.

И опять она пожалела, что не надела в школу бюстгальтер. Не из — за пота. Из — за Джессики. Та причина, по которой она оставила его дома, теперь казалась частью ее собственной маленькой драмы, такой детской и мелкой в свете этого страшного вторжения реальной жизни.

К тому же в нем она бы чувствовала себя в большей безопасности. Утром она наслаждалась, ощущая раскованность, свободу. Но после того, как она услышала о Джессике, она почувствовала себя, напротив, уязвимой.

Прозвенел звонок, напугавший ее.

Когда в класс вошел мистер Крамер, она выпрямилась. Он поставил свой портфель, вынул из него небольшую, коричневого цвета книжку, присел на край стола, положив книгу на колени. В классе воцарилась тишина. Он обвел глазами ряды учеников. Лицо его выглядело суровым, немного измученным.

— Наверняка, вы уже все знаете о трагедии, произошедшей прошлой ночью. Я думаю, и другие ваши учителя уже говорили с вами об этом происшествии.

Сжав губы, он покачал головой. Хмуро глянул на пустую парту.

— Джессика была и моей ученицей. Она была вашей одноклассницей. Очевидно, ее смерть потрясла каждого из вас, и нам будет не хватать ее.

Мистер Крамер поднял глаза от пустой парты. На краткий миг его глаза встретились с глазами Лейн, он тут же отвел их и переводил взгляд с одного лица на другое.

— Я не знаю никаких волшебных слов, — сказал он, — чтобы хоть как-то облегчить то горе, которое все мы сейчас испытываем. Но я учитель, и из всего этого мы должны извлечь урок. «Библия» учит нас, что даже в самом расцвете жизни мы все смертны. Но также верно и обратное. И в смерти мы живы. Надо всегда это иметь в виду. Жизнь — это бесценный дар. Мы должны всегда помнить об этом. Мы должны наслаждаться каждым моментом, дарованным нам.

Лейн почувствовала, как горло ее сжалось.

— У нас есть настоящее, а мы все никогда в действительности не осознаем этого. Ведь многие из нас, — да и я, подобно всем остальным, — позволяем нашему настоящему пройти мимо нас незамеченным, неоцененным, пока мы заняты другими мыслями. Конечно, мы должны работать, планировать и думать о нашем будущем. Но ведь мы теряем даже наше будущее, если только и будем беспокоиться о том, что же будет дальше. Когда будущее наступает для нас, оно приходит в виде отдельных моментов, моментов настоящего.

Поэтому, если мы и обязаны вынести какой-то урок из того, что случилось с Джессикой и ее родителями, то только одно, — мы должны продолжать жить. Мы должны замечать каждую секунду и наслаждаться чудом жизни, ее тайнами… и ее радостями.

От его последних слов у Лейн на глазах появились слезы. Она сморгнула их и вытерла.

«Как он прав, — подумала она. — Каждый момент бесценен».

И этот момент бесценен, сидеть здесь, слушая мистера Крамера. Она почувствовала, что никогда не была к нему так близка, даже вчера, когда он дотрагивался до нее.